На овальном обеденном столе лежала хозяйка, мадам Панаева, та самая, что недавно коротала со мною время в подвале, только теперь она была совершенно голая, если не считать куска пластыря, которым был заклеен ее рот. Руки и ноги, разведенные в стороны до предела, были связаны под столом. Трудились над ней два мужика в черных куртках и черных чулках, натянутых на морды. Один методично прикладывал к ее спине раскаленный утюг, при этом монотонно твердил одно только слово: "Где? Где? Где?" Второй... Нет. Нет предела людской мерзости. Ну мучаете вы бабу для какой-то цели, мучайте. Зверейте дальше! Зачем же ее трахать? Оставайтесь мужиками... Впрочем, вы уже и не мужики и не люди. Интересно, как поведет себя нечищеный старый наган, вероятно, со старыми патронами. Наверное, плохо, хоть и расстояние невелико, три-четыре метра.
Но, вступаясь за дочку своего хозяина, наган не подвел. Садисту я прострелил кисть, держащую утюг, а насильнику, чтобы тоже мог убежать, правое плечо. Завыв шакалами, они закружили по холлу, не соображая, что делать дальше.
- Убирайтесь, - заревел я, искусственно добавляя хрип, - или сейчас завалю с концами!
Они зайцами рванулись вон и ускакали в ночь. Ровно через две минуты я последовал за ними, правда, через крышу, своим старым путем. Пометил я их качественно. Возможно, уже завтра мы будем знать о местонахождении Федора.
* * *
Мои старые добрые знакомые, несмотря на поздний час, бодрствовали, хмуро вперив опухшие рожи в волшебный экран телевизора.
- Шестой американский флот приветствует жителей Востока, - с порога радостно объявил я.
- Ты, гад семибатюшный, зачем мне руку поломал? - зло зарычал Боря.
- Так скажи мне спасибо. Ты ж с ножом на меня кидался! А если б зарезал? Сидел бы сейчас в КПЗ, ожидая следствия и суда. И потом опять сидел бы, ожидая окончания срока, амнистии или побега. Так что с тебя пузырь.
- Боря, не сердись, он правду говорит, - поддержал меня хозяин.
- Ты-то, сморчок, заткнись, сам знаю, что правду, только вот денег сейчас нет, а так бы поставил. Все чин по чину.
- Это дело поправимое, кто пойдет? - Я протянул остаток денег.
- Кто? Конечно Эрнст, а как же ты, ведь последние?
- Обо мне не беспокойтесь. На работу меня берут с завтрашнего утра. Сейчас был у Дмитрия Федоровича Гранина, все тип-топ. Так что вперед. Только ты, Боря, финку дай мне на время, завтра верну. Холодно что-то. Печку бы затопить.
- Нет базара, Костя. Эрн, ты еще здесь? Копаешься, как та Люся.
Через полчаса Эрнст вернулся с двумя бутылками, засунутыми в штаны. А еще через пятнадцать минут Боря клялся мне в верной любви и нерушимой мужской дружбе.
- Мужики, я когда вернулся? - перешел я к нужной мне теме.
- Где-то с час назад, может, поменьше, в одиннадцать, наверное.
- Нет, мужики. Я пришел два часа тому назад, значит, в десять.
- Иди ты, в десять только кино началось, а когда ты пришел, оно уже кончалось, значит, пришел ты в одиннадцать часов десять минут, - с немецкой пунктуальностью и несокрушимой логикой разложил все по пунктам Эрнст.
- Точно, точно, в одиннадцать тебя еще не было, - поддержал его психопат Боря.
- Мужики, вы меня не поняли. Завтра я ставлю ящик водки, но только пришел я в десять, даже чуть раньше.
- Но ведь ты пришел в одиннадцать, я сам видел.
- Боря, объясни ему, я уже не могу.
- Чё ты пристал к человеку. Сказано тебе - в десять, значит, так оно и было. - Боря со значением подмигнул мне, еле заметно указывая глазами на рукоять нагана, высунувшегося у меня из-за пазухи, как назло.
- Ну, если двое говорят одно и то же, то третьему нужно согласиться, резюмировал хозяин.
- Эрн, иди сходи за дровами, действительно холодно, - приказал Борис, - а мы тут с Костей кой-чего перетрем.
Когда закрылась дверь, психопат взял с места в карьер. |