- Если кого-то замочил, то на стол пять "лимонов". Если на гоп, без мокрухи, то два с половиной. Как?

- Значит, два с половиной, - с омерзением согласился я, зная, что теперь он будет из меня выкачивать последние соки.

- Бабки на кон.

- Завтра. Сегодня нет ни копья.

- Счетчик включу!

- Тогда могу и замочить! Если не хочешь по-хорошему.

- Ладно, договорились, но чтоб к обеду было все как у Аннушки.

- Будет, что я - сам себе враг?

- Понятливый ты мужик. Давай краба.

- Надо мои туфли сжечь.

- Сей секунд спалим. Печку только растопим.

- А в чем буду ходить? Босиком-то уже холодно. Народ не поймет.

- Какой размер?

- Сорок второй с хвостиком.

- Мой размер, придется мне до дома канать. Ну, я быстро. Ты Эрну ничего не говори, а пушку свою спрячь где-нибудь во дворе. Чтобы все было чистенько, как у Клавы. Жди.

С охапкой дров заявился Эрнст, а я, как бы по нужде, вышел во двор, решив вместе с наганом спрятать планшетку. Так оно будет спокойнее. Выглянув за ворота, я убедился, что Борис действительно топает прочь от дома, а значит, наблюдать за мной не намерен. Но куда можно спрятать все это барахло в незнакомом дворе? В сортире? Нет, обычно это укромное место обыскивается в первую очередь. Курятник? Не подходит тоже. В огород? Неплохо, но мне с моими подошвами нельзя ходить по земле, тем более уже влажной. Разувшись, я зарыл свое сокровище в старой гороховой грядке, предварительно стерев с планшетки отпечатки пальцев и вытащив загадочную карту, которую затолкал себе в носок.

В мое отсутствие Эрнст, видимо, крепенько приложился к бутылочке. Он успел растопить печь, а теперь, сидя перед нею на корточках, знакомо и заунывно жаловался огню.

- "Мальчик хочет в Тамбов!.."

- А в люльку мальчик не хочет? - участливо спросил я.

- Не хочет. Ты куда дел Костыля?

- А где он? Только что сидел и нет! Это неправильно.

В сенях послышался шум, и появился Борис с полиэтиленовым мешочком в руках.

- А, вот и Костыль! - радостно вскричал хозяин, кружась по комнате. "Мальчик хочет в Тамбов..."

- В задницу хочет мальчик, опять один нахрюкался. Иди спать, больше ничего не получишь, - принял суровое решение Борис и, помогая слову делом, затолкал хозяина в спаленку. - Ну вот, так-то лучше. Принес я тебе коры, почти новые, из-под носа у своей "кочерги" вытащил, потом отдашь. Этот-то уснул? Давай свои чуни, хорошо, что не резиновые, вони было бы на все село.

Вместе с туфлями в огонь полетела собачья удавка, одновременно немалый груз с моих плеч. Борис обстоятельно и добросовестно шуровал кочергой, переворачивая мои бедные туфельки на самый жар.

- Ну а теперь можно и выпить, - заключил он, когда от штиблет не осталось и воспоминаний, - но учти, я знать ничего не знаю, и если что, то...

- Завязывай, не маленький, понимаю.

- Вот и хорошо. Жду тебя здесь завтра, в обед. А теперь ложись спать, а я покачу к своей ненаглядной Наталии.

* * *

В десять утра следующего дня я входил в командный вагончик начальника участка. Судя по всему, он меня ожидал и ему было что мне сказать.

- Проходите, Константин Иванович, а лучше выйдем на воздух.

- Я тоже так думаю, мне на воздухе больше нравится.

Он многозначительно посмотрел и вышел первым. На поваленном старом кедре, имея отличный обзор, мы и расположились.

- Вы вчера заходили к Ритке?

- Да, но инкогнито.

- И пса удавили?

- Пришлось, иначе не было возможности попасть в дом незаметно.

- Зачем вообще это было нужно? Она в истерике. Не вышла на работу. Ничего не хочет говорить, только ревет и матерится. Что вы с ней сделали?

- Если честно, то вытащил из беды. Хотя залез я к ней совсем по другому вопросу.

- Какому же?

- Я почему-то был уверен, что твоего отца она предала и он находится в собственном подвале, где подвергается насилию, а возможно, и пыткам.