- Да, уж только не рядом с тобой, - тут же поставила условие Евдокия.

- Уж конечно, добровольно я с тобой не лягу. Только с другого края и валетом.

- Да ложитесь вы хоть кандибобером, только перестаньте собачиться, недовольно пробурчал Дмитрий и, кажется, мгновенно уснул.

Евдокия осторожно обняла меня за шею и прильнула плотно и ласково, согревая меня своим крепким бабьим телом. Лучше бы она этого не делала. Стараясь отвлечься, я заговорил о вещах посторонних, не имеющих ничего общего с моей потенцией.

- Ну и как твои предчувствия, подтверждаются?

- Да, как только я увидела этот план, поняла, что похожая речная излучина давно мелькала в моем сознании, а когда увидела местность сверху, с вертолета, то тут уж отбросила все сомнения.

- Что там еще у тебя мелькало?

- Ты. Правда! И еще ты борешься с каким-то дряхлым старцем. Да, старцем пресвитером. Он очень стар, наверное, сверстник века.

- Замечательно. И конечно, я его вырубаю. На старичка у меня сил хватит.

- Не знаю... Просто между вами борьба. Ее исхода я не вижу.

- Как все это тебе представляется, в виде этакой киноленты, которую прокручивают у тебя в мозгу?

- Нет, попробуй понять, я не вижу картинки как таковой, она живет во мне, даже не в мозгу, а где-то в середке, под ложечкой. Я знаю - Федя там и он еще живой, но ему очень тяжело и плохо.

- Не спится что-то, тревожно, - объявил Вассаров. - Пойду по лесу прогуляюсь, а вы лежите спокойно.

* * *

Что-то холодное и тяжелое навалилось на меня, мешая дышать и совершенно парализуя движения. С обеих сторон точно так же барахтались Дима и Евдокия.

- Попались, крысятники! - торжествующе прохрипел незнакомый, прокуренный голос.

- Да уж, отпрыгались зайчики. Вылазь по одному!

Кажется, мы влипли, и влипли серьезно. Скорее всего, это люди из скита, а значит, ничего хорошего ожидать нам не придется.

- Вы там смотрите с оружием не балуйте, у нас шесть стволов с дробью и картечь, - предупредил всех тот же простуженный голос.

Стояло раннее серое утро, но снега пока не было. Тяжелое свинцовое небо обещало подать снег незамедлительно. Трое бородатых мужиков, здоровенных и злых, радостно тыкали в нас спаренными ружейными стволами.

- Глянь, Семеныч, и баба с ымя. Давай-кось зараз ее и оформим. Хороша голубушка. Чур я наперед, - предупредил самый шустрый, тот, что помоложе.

- Заткни хлебало, она и старцу сгодится. Кто такие будете?

- Экологи мы, окружающую среду проверяем, - соврал я, прекрасно понимая, что правду в нашем случае говорить нельзя.

- Всяка тварь в тайгу прется, экологи-херологи, это мы еще посмотрим, - пригрозил третий, хмурый свирепый мужик с физиономией ярко выраженного дебила. - К старцу их надобно, он пусть и разбирается, а за бабу еще и водяры даст. И мужики ишо здоровые, годик повламывают.

Только тут я заметил, что Вассарова среди нас нет. Продал, подлец! Опять ты лопухнулся, господин Гончаров. Слева краем глаза я уловил едва заметное движение. Димка вытаскивал "стечкина". Но выстрелить он не успел. Сипатый мужик вскинул двустволку. Но он не убил Гранина. Почему-то из его горла вырвался фонтан крови, и, завалившись на бок, хрипатый задергал ногой. Только теперь я заметил, что из его шеи торчит острая и зубатая пластина. Димка выстрелил уже на лету, но его опередила двустволка дебильного, разом харкнувшая из обоих стволов. Она и отбросила уже мертвое его тело на несколько метров. Истошно заверещала Евдокия. Бородачи скрылись за толстый кедровый ствол, а я, повалив Евдокию, упал рядом. Повисла пауза. И только черные дырки стволов по-прежнему с ненавистью следили за нами в четыре глаза. Через них из прищуренных зрачков шла смерть. Несколько минут стояла эта гнетущая тишина ожидания.

- Эй ты, кто там, выходи! - наконец заорал дебил.