- Да, я вас слушаю, в чем дело?

- Понимаете, разговор несколько необычный и требующий...

- Я понял, мужики, я на секунду выскочу.

- Давай, может, как вчера, подвезет, если что, крикни, мы ему вывернем... - загалдела гоп-компания, и я понял, что вчера в этой же пивной состоялось знакомство Суслика с интересующим меня лицом.

- Тот мужик когда приходил? - едва мы вышли, без всяких прелюдий начал я жестко и напористо.

- Какой мужик? - наивно спросил Суслик. - Вы о чем?

- Ты мне тут пушистыми ресницами не хлопай, не то я тебя так хлопну, что дочка Катя не узнает. Колись, падла, или будем говорить в другом месте. Я тот самый Гончаров, с которым ты, собака, вчера разговаривал по телефону. Нас записали, так что не дергайся, Суслик!

- Вас понял, но мне и говорить-то нечего. Он пришел сюда перед самым закрытием, купил всем по пиву, взял бутылку водки, а потом спрашивает, мол, у кого из вас есть телефон. Я ему говорю, у меня есть. Ну, а остальное вы знаете.

- Как его зовут, во что одет, сколько тебе заплатил?

- Не слишком ли много вопросов вы задаете?

- Ты стал соучастником преступления и из рядового, безобидного алкаша превратился в преступника, если хочешь, чтобы тебе завтра принесли повестку, то пожалуйста, я препятствовать не буду.

- Я понял, он дал мне сотню новыми, а потом, когда я согласился с вами говорить, добавил еще две. Назвался он дядей Володей, а одет был в синий пуховик с капюшоном, который не откинул даже в квартире. Больше я ничего не знаю, хоть бейте меня, хоть режьте. Роста он был среднего, а рожа укутана шарфом. Мне придется возвращать эти деньги?

- Оставь их себе, полудурок, да смотри, больше в такие игры не играй, они могут кончиться тюрягой. И вообще подумай о себе, молодой парень, а до чего себя довел, смотреть противно. О себе не думаешь, так о ребенке хоть подумай, она даже не знает, как тебя зовут... Суслик и Суслик. Уже имя человеческое потерял.

На меня вдруг накатило педагогическое настроение, если бы кто видел из моих знакомых, умерли б со смеху.

Если бы не Валькина дурацкая афера, то все бы было чудесно. Ярко светило солнце, склонив голову, понуро стоял Суслик, полностью раскаявшийся в своих грехах. Хотелось жить и бороться с несправедливостью. Ясным морозным днем снежная обочина черного асфальта рассыпалась миллионами алмазов.

Я шел под сто сорок, а мысли оставались заторможенными. Отчетливо рисовалась только синяя копна пуховика и протянутая рука, закованная в черную замшу перчатки... Все это детали, а вот его абсолютное нежелание говорить заслуживало более пристального внимания. Он отказался подать голос даже через шарф, как это делал раньше. Почему? Ответ однозначен, он не хотел быть узнанным, а значит, я с ним знаком.

На аэропортовской развилке голосовала одинокая фигура, я остановился и не пожалел. Рядом со мной оказалось юное, румяное существо женского пола. Оставшиеся пятьдесят километров пролетели как одна минута. Я подвез ее до самого подъезда и выклянчил домашний телефон. Старый хрен, а туда же, думал я, подруливая к гостинице.

Сразу же с порога меня встретил телефонный звонок.

- Вы мне хоть войти дайте, - гаркнул я в телефонную трубку.

- Мне кажется, ты уже вошел, - рационально ответил Ефимов, - как успехи? Ты видел кого-нибудь в лицо?

- Конечно, моего ночного абонента, но он лицо случайное, я в этом уверен на девяносто процентов, а вот главная рыбина, ущучившая деньги, была, словно кокон, завернута с ног до головы. Я не услышал от него ни единого слова, хотя и усиленно провоцировал. Он был на задрипанной светлой ноль первой с госномером таким-то, проверьте, если это вас не затруднит. Но скорее всего, автомобиль наемный. Мне кажется, афериста нужно искать среди моих знакомых.

- Подумаем. Слушай, я сегодня разговаривал насчет твоей квартиры с одним толковым адвокатом, ты его знаешь, некто Семушкин Владимир Яковлевич, он согласился ознакомиться с твоими квартирными документами и по возможности помочь, ты как?

- Мужик он богопротивный, как четыре малярийных болота, но бульдожьей хватки у него не отнять.