- Рахим! Кто тот полудурок с автоматом, который все грозился меня снять? Ну, которому ты обещал сегодня с утра заплатить.

- А я и заплатил. Нанял бригаду - бабки на бочку, никого не колышет, что я в дальнейшем отказался от их услуг. А кто он такой, уж извини, сказать не могу, и козлить не буду. Может, бабех привезти?

- Пошел бы ты куда подальше со своими б... Я тебя когда-нибудь о чем-нибудь просил? Нет, а теперь мне нужна твоя помощь.

- Сержант, я помню, что ты для меня сделал. Я тебе обязан своей жизнью, и этот долг я не забуду до самой смерти. Проси что хочешь, деньги, женщин, карьеру, Рахим все сделает, но не проси у Рахима того, чего он не может, не проси его стать сукой.

- Сукой, кобелем, - взорвался всегда спокойный Макс, - деньги, бабы, да пошел бы ты в... Пойдем, Иваныч, скоро в стране конституцию поменяют на воровской закон. Мне, Рахим, от таких, как ты, блевать хочется. Ты не ссучишься, и знаешь почему? Ты уже ссучился. И говорю это тебе я, сержант Ухов.

Мы встали, собираясь уходить. В моей голове уже зрел план, как половчее ущучить Рахима, повесив на него все мои несчастья, да так, чтобы он по собственной инициативе сдал мне кретина с автоматом. Но я поторопился, он сам остановил нас:

- Погоди, сержант, не гони гусей, он тебе зачем нужен?

- У Иваныча бабу уперли, точно так же, как мы твою. Но мы-то - за дело, а его как лоха нахлобучили. Хату увели, да еще баксы за жену вымогают. Есть ветерок, что твой музыкант знает, что к чему. Ты сам про это ничего не слышал?

- Максим, ты что, дитя малое? Кто чужому про такое рассказывает! А я для них чужой, так, иногда пользуюсь их услугами, за что и плачу. Они вроде наемной бригады от бюро добрых услуг, не только мне делают одолжение. Кто платит, тот и заказывает музыку. Но сегодня их в городе нет, поверь мне. Вам нужен Захаров Толян, это если официально, а вообще-то он отзывается на кликуху Ударник. Когда-то играл в рок-группе, бил в бубен и барабан, в общем, на ударных. Завтра после шести часов вечера вы можете обнаружить его в ресторане "Зорька", он обычно там обитает в ожидании заказа, среди музыкантов трется. Только учти две вещи: он не бывает один и почти всегда вооружен, это первое. А второе касается и тебя, Константин Иваныч: если он узнает, кто его сдал, то жить мне совсем недолго. Поэтому, когда закончите, позвоните мне по телефону, чтобы мне знать, что меня ожидает. Сюда пока не приходите, а вот телефончик твой я запишу.

Возле гостиницы мы расстались, Макс ушел в темноту проходного двора, а я, зайдя в номер, первым делом набуровил полную ванну горячей воды. Потом с удовольствием разделся, подтащил к ванне стул, на котором установил бутылку водки, стакан и большое яблоко. И только после этого, охая и подвывая, предал грешные телеса омовению. Говорят, в ванне поют только русские или полные идиоты, ну а поскольку я относился и к той и к другой категории, моя песнь полилась широко и привольно, травмируя психику гостиничной обслуги.

Скучные люди, совершенно не ценят мое хорошее отношение к ним. Уже через пару минут их деревянные кулаки стучали в мою дверь, пришлось заканчивать арию мельника на середине. Обидевшись, я выпил немного водки и намылил голову. Естественно, тут же зазвонил телефон. Неблагодарная публика, с грустью думал я, шлепая мокрыми ногами по скользкому паркету и оставляя на нем праздничные мыльные снежки. Ведь я перестал петь, какого рожна им еще надо? Сейчас пошлю их по всем правилам словесного искусства. Не поскользнуться бы, подумал я, уже сжимая в руке трубку. Об этом надо было позаботиться немного раньше. Резко крутнувшись, пол вылетел из-под моих ног, а сам я, ударившись копчиком об угол стула, пришелся о паркет головой. Говорил я долго и громко, а когда болевой шок немного прошел, я поднял треснувшую трубку, но из нее уже лаяли короткие гудки отбоя.