– Ну че, подруга, кольнемся? – продолжил я начатую мысль. – Отдохнем немного.

– Да в принципе можно. Бабок я ему сегодня до хрена отдала. Можно отвязаться. А у тебя че? Травка или порошок?

– И то и другое, но есть и покруче. В натуре вчера первый раз попробовала и поняла – полный финиш. Я читала характеристику – прикол. Я сама в одной больничке пашу, ну в такой, знаешь, для сверхновых русских. Короче, три дня назад закупил наш лекарь целую коробку. Таблетки выдает только сам и только под роспись, но я-то медсестра, а какая медсестра не об… доктора? Короче, насобирала я кое-чего. Идем?

– Куда? Давай здесь.

– Не, мы забалдеем, растащимся, и нас обшмонают. Ты знаешь, сколько стоит одна таблетка? Двадцать долларов. Вот так, коза.

– А кайф козырный?

– Мне теперь никакого порошка, никакой травки близко не надо, только эти французские таблетки.

– Уговорила, пойдем. Знаю тут одно местечко, только без глупостей. Начнешь меня облизывать, сразу крикну Кураса, и угодишь ты прямо к Жорику.

– Это который тебе матку вывернул? – пошел я на пробную провокацию и понял, что поспешил.

Она захлопнулась, как дверь сейфа, тихо, но капитально. Сразу сломавшись, тупо побрела к воде. Жалкая и вместе с тем до омерзения отвратительная.

– Ну, идем, что ли? – крикнул вдогонку, пытаясь грубостью исправить положение.

Но все было бесполезно. Наверное, ей казалось, что ее моральная и физическая неполноценность видна всем.

– Постой, дуреха. – Догнав ее у самой кромки воды, я преградил ей путь. – Послушай, Галка, я могу ему за тебя отомстить. Я сделаю так, что он совсем не захочет жить. Он будет лизать твои пятки, просить прощения при всех и у всех, кого обидел.

– Брехня! Он никого не боится. Он всегда вооружен. Он не человек! Да, я знаю, что и я не человек, но плохого никому и никогда не делала… Кроме себя и матери.

– Успокойся, пойдем в твое потайное место, там все и обговорим. И не бойся меня. Никакая я не лесбиянка, клянусь тебе. Придет время, и ты убедишься в этом сама.

– Ладно, идем, только осторожно, чтобы никто не видел. Это место знали только двое – я и Генка.

Если бы я был лошадью, то весь блядский пляж сейчас бы слышал, как у меня ухнула селезенка. Боясь спугнуть, не задавая больше вопросов, я послушно шел за ночной феей, чуть осветившей мне перспективу моего дела. Три сосны, упавшие внахлест, образовали нечто вроде шалаша, причем дальний и глубокий его угол был выстлан чем-то мягким и сухим. Это было тем более кстати, что у реки становилось холодно, а шелковая комбинация и легкий халатик грели весьма относительно.

В полной темноте, забившись в этот самый непродуваемый угол, мы тесно прижались, вколачивая друг в друга крупный, бивший нас озноб. Где-то сбоку щелкнул выключатель, и наша пещера осветилась слабым желтым светом подвесной «электромыши».

– Да у тебя тут полный комфорт? Прямо как в баре «Будь как дома».

Она вздрогнула, на минуту перестав дрожать, а после ее заколотило с новой силой. Она отстранилась от меня, настороженная, готовая ко всему.

– Ты там бывала?

– Приходилось, а что?

– Нет, ничего. Давай твои колеса.

– Держи.

– А сама?

– Нет, я только после тебя.

– Тебя как зовут?

– Констанция.

– Имя чудное. Ты первая их глотай, я только после тебя.

– Пожалуйста. – Упрятав две горошины под язык, я имитировал несколько глотательных движений, всем своим видом рисуя, что я на пути к блаженству.