- Это что же, господин хороший, получается! - возмутился Толик. - Выходит, вы хотите использовать нас как подсадных уток? Очень вам от нас большой мерси!

- Вы можете не выходить из этой палаты, - закрывая дверь, равнодушно ответил он.

Несколько минут мы пролежали молча, каждый по-своему обдумывая дурацкое положение, в которое мы попали, и как из него выбраться.

- Ты знаешь, кто это такой - тот блондин в черном ботинке? - первым спросил Мамай.

- Естественно, наш сосед по купе, как его зовут? Кажется, Митяй, - лениво ответил я и чуть не поперхнулся собственной слюной и тупостью. Только сейчас до меня дошло, что мы делили купе с убийцей Виктории.

- Что с тобой? - вскочил встревоженный Толик. - Тебе плохо? Я позову врача?

- Сделай милость, и желательно психиатра. Да, психиатра. Только он лечит тугоумие и разжижение мозгов.

- О чем ты?

- О том, что сюда мы ехали с мерзавцем, который уже во второй раз мечтает отправить меня к праотцам. Митяй, он же Диман - это тот самый подонок, что на моих глазах средь белого дня угрохал свою подельницу Викторию Кравецкую. Я тебе об этом достаточно подробно рассказывал.

- Бог ты мой, неужели? Но какая связь может существовать между делом Логиновых и случайным нападением на тебя?

- Пока не знаю, это нам с тобой нужно выяснить, и как можно скорее. Он убийца расчетливый и хладнокровный. Искать его здесь бессмысленно, наверняка он уже давно в наших родных местах готовит очередную пакость. И нам необходимо это предотвратить.

- Легко сказать, но как сделать? Из города нас не выпустят.

- Немного терпения - ситуация подскажет.

Одежду, деньги и документы нам принесли только к семи часам.

В семь тридцать мы уже сидели в Гивином кабинете, пили его коньяк и говорили о бренности жизни и превратности судьбы.

Гиви горячился:

- Нет, Костя, я все понимаю, я одного не возьму в толк: как можно обижать Гиви Гулуашвили? Это все равно что обидеть младенца. Что я ему плохого сделал? Почему он хотел тебя убивать в моей гостинице? Почему не отвез тебя в тайгу, а? Отвез бы в тайгу, тихо-тихо зарезал и никаких бы к нему претензий. Нет, ему надо было ломать мой дом. Почему? Я не понимаю. Он что, строил его? Он покупал его?

- Сволочь он, Гиви, - искренне соглашался я. - Подонок он недорезанный, но я-то тут при чем? Пятый раз тебе говорю, не знаю я его, да и знать не могу. Скорее всего, охотились за кем-то из твоих клиентов, а отдуваться приходится мне.

- Э-э-э, Костя, ты моих клиентов не трогай, люди они серьезные, шутки не понимают. Не любят. Не надо.

- Вот и я говорю, не надо, Гиви. Какой суд? Какой иск? Не знаю я, кто твои апартаменты взорвал. Отпусти нас с Богом.

- Нет, не пущу, если не знаешь, кто взрывал, тогда сам заплати. Послушай, не я же должен платить. Ты там жил. Значит, ты отвечал за имущество. Понимаешь, ты арендовал мой номер, значит, ты и несешь ответственность за его сохранность. Я правильно говорю?

- Абсолютно правильно, дорогой Гиви! Давай за это выпьем!

- А вот это другое дело. Конечно выпьем. Наливай!

- Ты правильно говоришь, Гиви! - отставляя пустую рюмочку, похвалил я его сообразительность. - Я снимаю твой номер и несу за него ответственность. Так?

- Конечно!

- А ты сдаешь мне номер и тоже несешь ответственность за мою безопасность на все время проживания, пока я в том номере нахожусь. Но поскольку это условие ты не выполнил и я серьезно пострадал как физически, так и морально, то я подаю на тебя в суд, и мой иск составит немного больше одного миллиона рублей, естественно, в новом денежном исчислении. Это только мой иск, но не забывай, что у моего товарища серьезная черепно-мозговая травма. И еще. Чтобы в твоей хитрожопой башке не копошились глупые мысли о том, как половчее отвезти нас в тайгу и там тихонько зарезать, я тебя предупреждаю, что мои заявления на имя вашего прокурора Василия Ивановича, как и заявления в суд, уже написаны, причем каждое в трех экземплярах.