|
Когда это обнаружилось и камешек из башмака выбросили, повар сильно расстроился и помрачнел; он тащился позади всех и свирепо бормотал что-то себе под нос. К моему удивлению, расстояние оказалось обманчивым, не прошло и трех часов, как мы уже шагали по длинной, извилистой долине, в конце которой поднималась стена сверкающего золота и зелени - это и была наша цель. Пока мы, по пояс в высокой траве, с трудом взбирались вверх по склону, охотники рассказали мне свой план действий. Я понял, что нам предстоит обойти гладкий выступ горной цепи - там, между этим выступом и следующим, тянется глубокая долина, одним своим концом она врезается далеко, в самое сердце гор. Долину эту обрамляют почти отвесные скалы, а у их подножия среди камней живет даман. Мы с трудом обогнули огромный острый выступ горы, и тут перед нами открылась долина - тихая, отрешенная, наполненная сверкающим солнечным светом, озарявшим суровые отроги по обе ее стороны, расцвеченные розовым, разукрашенные золотыми солнечными бликами и мягкими голубыми тенями. У подножия скал громоздилось наследие несчетных камнепадов и горных обвалов - хаос глыб всех форм и размеров: иные раскатились по неровному руслу долины, иные громоздятся друг на друга, будто из них на скорую руку возведены высоченные дымовые трубы - вот-вот обвалятся! На этих утесах и вокруг них стелется, колышется на ветру зеленый ковер: кусты, высокие травы, согбенные, скрюченные. похожие на хитрых колдунов деревья, мелкие орхидеи, высокие лилии и густая, путаная сеть вьюнков с желтыми, кремовыми и розовыми цветами. На склонах утесов, обращенных к нам, разбросано множество пещер: их отверстия таинственно темнеют, порой узкие - просто щели в камне, порой распахнутые широко, словно двери соборов. По самой середине долины бежит шумливый ручеек - этот бойкий малыш то весело юркнет меж камней, то вновь выскочит оттуда и торопливо скачет водопадами вниз по склону с одного уступа на другой. В устье долины мы остановились отдохнуть и покурить, и я оглядел в бинокль скалы впереди - нет ли там признаков жизни? Но долина казалось мертвой, пустынной; никаких звуков, только самодовольное, потешное журчание крохотного ручейка да ветер вкрадчиво посвистывает и перешептывается с травой. В вышине появился небольшой сокол, минуту повисел недвижно в нежно-голубом небе и скрылся из виду за иззубренным краем утеса. Джейкоб стоял и разглядывал долину. на его толстой физиономии появилось мрачное выражение. - Что такое, Джейкоб? - невинно спросил я. - Ты уже заметил добычу? - Нет, сэр, - ответил тот и сердито уставился в землю. - Тебе тут не нравится? - Да, сэр, не нравится. - Что ж так? - Это плохой место, сэр. - Почему же плохое? - Э! Бывает, такой место заколдованный, худо будет, маса. Я оглянулся на Гончих Бафута, которые лежали в траве. - Здесь место заколдованное? Вам тут было худо? - спросил я их. - Нет, сэр, никогда, - дружно отозвались они. - Вот видишь, - сказал я Джейкобу. - Нет тут никакого колдовства, и бояться нечего, понял? - Да, сэр, - ответил Джейкоб, ничуть не убежденный. - А если ты поймаешь для меня эту добычу, я тебе хорошо заплачу, - продолжал я. Джейкоб заметно оживился. - Маса давать мне такой же плата, как охотникам? - спросил он с надеждой. - Да, конечно. Джейкоб вздохнул и задумчиво поскреб себе живот. - Что, все еще боишься, что здесь тебя заколдуют? - Э! - возразил он, пожав плечами. |
