Он открыл верхнюю половину двери и закрепил ее у стены ободранным деревянным крючком. В полумраке дремал гнедой арабский жеребец, склонив голову и расслабив уши.

– Вы ездите верхом в арабской одежде? – спросила я.

Он посмотрел удивленно.

– Обычно да. Так прохладнее. А почему вы спрашиваете? Минуту, сейчас соображу, вы говорили, что вчера ездили к истоку Адониса? Вы меня видели?

– Да. В какой-то деревне ниже водопада. Узнала коня. У вас были с собой собаки. – Я улыбнулась. – Вы выглядели ужасно романтично, особенно с гончими. Самое сильное впечатление дня.

– А теперь я все испортил? Как выяснилось, не арабский эмир в погоне за газелью, а просто дрейфующий под солнцем лентяй.

Я не ответила по той простой причине, что не нашла слов. Он в общем-то съязвил, но добрым голосом. И даже если бы я захотела, не могла бы ответить успокоительно. Джон Летман, так же как и я, знал, что представляет собой его работа у бабушки Ха и как закончится. А может, нет? Может, он командует Дар Ибрагимом и бездельничает на солнце строго по собственному желанию? Он сказал, что это – прекрасное место для литературной работы. С этим-то я не согласна, но запросто могу представить худшие места для человека без амбиций. Жизнь дилетанта в прекрасном климате и рядом с гурией… Может быть, заброшенность дворца объясняется не столько отсутствием денег, сколько возрастом и безразличием. Джон Летман может очень хорошо разбираться, какие нужны средства не только чтобы содержать часть дворца в порядке, но и чтобы сбежать из него. Неплохо он тут дрейфует.

Мы подошли к воротам. Никаких признаков Яссима. Мистер Летман подвинул тяжелые задвижки и отворил бронзовую дверь. Солнце ярко светило на каменное плато. Никого.

– Ваш водитель еще не пришел. Если хотите вернуться и ждать…

– Спасибо большое, но я просто пойду ему навстречу. И спасибо за все, мистер Летман. – Я протянула руку, и он взял ее, но когда я попробовала продолжить в том же духе, он начал бурно возражать, что мой визит был сплошным удовольствием и для него, и для бабушки.

– И я действительно сделаю, что смогу, по поводу вашего кузена, но если не смогу, – он встретился со мной глазами и быстро отвернулся, – надеюсь, вы будете не очень переживать.

– Я? Не мое дело. Как она живет, это ее проблемы, а если Чарльзу так приспичило увидеться с ней, пусть и ищет способ. До свидания и еще раз спасибо. Надеюсь, ваша работа хорошо пойдет.

– До свидания.

Ворота закрылись. Дворец снова замкнулся в себе. Голые прокаленные камни стен отражали сияние голых белых скал. Передо мной растянулась долина, очень резкая в утреннем свете.

Солнце светило мне в спину. Результат дождя был заметен сразу. Скалы пахли свежестью, пыль превратилась в грязь, которая быстро сохла и трескалась прямо на глазах. Я постаралась увидеть внизу Хамида, но мне это не удалось. А скоро я и узнала почему – река разлилась.

В этом худе никакого добра я пока не видела. Дождь, должно быть, шел и выше в горах, а к нему присоединился тающий снег. Вода в Нар-эль-Сальк поднялась примерно на два фута и текла с бешеной скоростью. На месте старого римского моста вместо кучи камней бурлил стремительный водный поток. Перемешиваясь с красной грязью, он тек вниз, чтобы соединиться с Адонисом.

Очень трудно сразу принять неожиданную перемену обстановки. Казалось невозможным, что я отрезана от мира, легче поверить, что заблудилась. Все должно быть как вчера, чисто, легко и просто, только нужно найти правильное место. Я стояла на скале и беспомощно вертела головой. Вот почему Насирулла не пришел на работу. И даже если Хамид придет за мной, а его так все и не видно, он не сможет перебраться через реку.