— А ты храбро сражался, Энрико. Я слышал, ты обыграл Таскера. Это хорошо. Он мне никогда не нравился. И ты проделал большой поход назад. Эту историю я буду рассказывать своим внукам, только я как-то забыл их завести.

Генри шел дальше, где-то вдалеке монотонно кричала ночная ящерица.

— Послушай, Энрико, — ты поделишься сейчас, понял? Я слышал, там всем хватит. У тебя есть право, а как же я? По очкам я выиграл, так ведь?

Теперь их разделяли только тридцать футов. Саджо прищурился. Его плечи напряглись.

— Пора решать, Энрико, — прорычал он. — Ты не очень-то много говоришь, крошка, ладно. Но сначала ты дашь мне ответ, а потом войдешь в эту дверь. И предупреждаю тебя, Энрико, следующее мое слово будет очень важным. И последним… — рука Саджо потянулась к кобуре.

Генри остановился, широко расставив ноги, готовый напасть.

— Капитан!

Генри резко повернулся. Сзади, с противоположного конца площади, шел Лэрри Бартоломью. Свежая бинтовая повязка белела под открытой курткой, руки были расставлены в стороны. От пистолета, болтавшегося на бедре, отражался тусклый свет.

— Назад, капитан, — крикнул он Генри. — Назад, туда, откуда вы пришли…

Генри взглянул через плечо на Саджо. Рука его коснулась бластера. Генри был зажат между ними. Он протянул негнущуюся руку к своему оружию, снова посмотрел на Лэрри. На бегу, доставая бластер, Лэрри обходил его справа. Пистолет Саджо выстрелил далеко от Генри в сторону Лэрри. Бартоломью остановился в семидесяти ярдах от них, держа пистолет перед собой, и положив левую руку на бедро. Пистолет Саджо снова выстрелил. Бластер Лэрри дернулся, выстрелил в ответ. Саджо отпрыгнул и повалился назад. Его оружие отлетело, он согнулся, зарылся лицом вниз, тело его обмякло.

9

Солнце было теплым. Генри сидел, подставив лицо под его лучи. Рядом с ним на бортике бассейна сидела Дульчия и расчесывала свои длинные светло-золотистые волосы. За ее спиной искрились всеми цветами радуги брызги фонтана.

— Я так рада за твою руку, дедушка, — проговорила она. — Доктор Спренглер сказал, что она почти здорова. Пожалуйста, позволь ему заняться твоим коленом…

Генри покачал головой. Дульчия засмеялась.

— Дедушка, нет необходимости разговаривать знаками. Твой голос совсем как новенький.

— Пустая трата денег, — хрипло сказал Генри. — Хотят мне пересадить глаз. Зачем? Я и одним могу видеть всю глупость, какую мне захочется увидеть.

— Пожалуйста, не надо, дедушка. Ты должен так гордиться! Никто другой не смог бы сделать то, что сделал ты — открыта целая новая вселенная. Адмирал Хейл в своем письме назвал его величайшим открытием тысячелетия. Ты теперь Коммодор.

— Посмертное повышение, — проворчал Генри. — Да и не я это сделал. Лэрри…

— Лучше не будем говорить о Лэрри, — оборвала его Дульчия. Она отшвырнула щетку, взяла в руку яркий камешек и уставилась на него.

— А куда, черт возьми, подевался этот мальчик? Почти не видел его с тех пор, как мы вернулись.

— Думаю, заключает новые сделки. Жаль, что ты не видел его, когда мы приземлились. Там были некоторые из тех ужасных людей, которые работали на его отца — член Совета Хоггер подошел и начал говорить о том, что они лучшие друзья сенатора. Я хотела ему сказать, что он должен стыдиться этого. Я думала, Лэрри скажет, чтобы они отстали от него, что он не хочет иметь ничего общего со всеми этими бесчестными политическими делами, а он, знаешь, что сделал? — Дульчия возмущенно посмотрела на Генри. — Он принялся пожимать им руки и говорить, как он рад вернуться к началу большой кампании и что у него есть идеи относительно кандидата в Галактический Совет.