– Вся наша жизнь – сплошные знаки, – настаивал на своем Кухулин, – путевые знаки. И мы, ориентируясь по ним, бредем от одного пункта к другому вне зависимости от того, верим ли во что-то или нет. Помнишь, как в Десяти Деревнях меня приняли за святого? Для меня это была нелепая случайность, а для них – великое знамение. И они были правы, потому что следовали за знаками своей реальности.

На этом спор был закончен.

За сутки до путешествия старый дьяк сперва крестил, а затем обвенчал Кухулина и Ленору.

– Я знаю, это всего лишь обряд, – сказала тогда, смеясь, Ленора, нареченная Еленой, – но, милый, обряд ведь тоже путевой знак. Я ведь следую за твоими знаками. А ты хоть чуть-чуть последуй за моими. У меня ведь тоже есть своя реальность.

– Что ж, пусть будет по-твоему, – ответил Кухулин, нареченный Николаем.

Какой же это был волшебный вечер! На время венчания Ленора сменила камуфляж на красивое красное платье и изящные туфли на высоком каблуке, найденные в одном из заброшенных домов. Горели свечи, плакали женщины, улыбались мужчины, перешептывались дети, дьяк читал молитву, молодожены клялись друг другу в вечной любви. Люди с головой окунулись в сказку, в торжество, благодаря которому можно на время забыть о тяжких буднях и думать, что в мире все-таки есть не только унылая борьба за существование, но и нечто таинственное и возвышенное.

Самообман? Нет, ни в коем случае. Пока длится праздник, ты искренне живешь в другом мире. Ты сама другая, добрая, прощающая врагов своих, забывающая о черном прошлом, не думающая о мрачном будущем. В тот вечер не было времени, не было страха, не было лжи, но был чудесный ужин, были веселые разговоры и даже танцы под механический патефон. А потом… потом…

Светлые воспоминания девушки прервало бормотание:

– Покорюсь и покорю… покорюсь и покорю…

Ленора перестала растирать пальцы, повернула голову. На дряхлом диване, закутавшись в два теплых, но чрезвычайно пыльных одеяла, лежал Кухулин. Он все-таки заснул.

– Нельзя спать, милый, – она подбежала к мужу и принялась трясти его за плечи, – нельзя спать. Стужа дикая. Вставай! Пожалуйста, проснись…

Кухулин не реагировал на просьбы жены, лишь продолжал бормотать: «Покорюсь и покорю… покорюсь и покорю…»

Он очень сильно изменился. В считаные дни стал другим, превращаясь временами из ведущего в ведомого. Раньше Ленора спокойно шла за возлюбленным, была уверена, что беда минует их стороной. Такой он был, покоритель мутантов: сильный, умный, бесстрашный. А теперь ей, шестнадцатилетней девчонке, приходилось тормошить эту груду мускулов, словно безвольную куклу.

– Ну хорошо, сейчас я разведу костер, – девушка сняла с пояса маленький топор, подошла к полуразвалившемуся бельевому шкафу.

Она уже занесла руку, чтобы рубануть по двери, когда услышала:

– Костер не нужен. Эти твари почувствуют тепло и приползут к нам. И почему ты сняла противогаз? Львенок, здесь очень грязный воздух. Ты даже не представляешь, насколько.

Ленора повернулась к мужу. Сбросив с себя одеяла, Кухулин поднялся с дивана.

– Я испугалась, что ты насмерть замерзнешь, – сказала девушка и растерянно улыбнулась.

– Не замерзну, у меня феноменальное кровообращение. И надень противогаз.

– Но ты же ходишь без защиты, – заупрямилась Ленора, – а я как ты. Мы ведь одно целое.

– Я – другое дело, я не человек. – Кухулин подошел к забитому досками окну, посмотрел в щель.

– Неправда, – возразила Ленора, – ты самый человечный человек. Я в этом много раз убеждалась.