Я уместила хронику своей жизни в сжатой, телеграфно-конспективной форме — мне на это потребовалось не более десяти минут. Закончив, сама удивилась ее краткости, но ведь нужно было как-то начинать, и такая короткая автобиографическая справка в тот первый, действительно сумбурный, момент была необходима для наведения мостов. Марина оставалась в Москве несколько дней, и я надеялась, что мы успеем еще хотя бы поговорить по телефону…

По ее реакции стало ясно, что она не была бескомпромиссной, и это дало мне надежду и прибавило уверенности в себе. Она умела не только слушать, что само по себе уже ценный дар, но и была по-настоящему тонким собеседником и чутким человеком — это сразу угадывалось в ней. Без всяких усилий, просто и естественно она почувствовала момент и откликнулась на него, не зажимаясь и не пускаясь в излишнюю рассудочность. Слушала она по-особенному — не перебивая, слегка склонив голову, очень сочувственно и внимательно. Я ей была интересна, ее напряжение к концу рассказа исчезло, и мне показалось, что наше общение не просто приятно нам обеим, но и переходит во что-то большее…

Она пошла тем же путем и так же коротко рассказала о главном — о своей теперешней жизни, о том, что ничего менять в ней не хочет, потому что встретила именно того человека, который стал ее опорой, дал ей семью и позже, не сразу — пробудил в ней любовь, которую — она теперь точно знает — чувствует к мужу.

Мы проговорили около двух часов, в основном о детях и о работе. Она торопилась, у нее была назначена встреча на «Голосе столицы». Мы договорились о встрече у меня дома до ее отъезда — она пообещала освободить для этого целый день.

Произошло главное — наше знакомство состоялось. Теперь можно было не торопить события, у нас было столько всего впереди…

Ей позвонили по мобильному телефону — машина уже ждала у входа, и она уехала.

Я осталась за столиком и еще некоторое время посидела в одиночестве… Не хотелось выходить в суетный, шумный город и растерять какие-то новые для меня чувства — тихую радость и меланхолическую, до слез, грусть…

ГЛАВА 3

Марина вошла с букетом белых лилий — я с изумлением уставилась на нее:

— Откуда ты знаешь, что это мои любимые цветы?

— А я ничего и не знала — это и мои любимые тоже. Кстати, с твоей легкой руки, мы только что перешли на «ты», что радует.

— Я и не заметила, это вышло само собой… Спасибо за цветы.

Пока я ставила их в воду, она некоторое время разглядывала мою квартиру, а потом, засмеявшись, сказала:

— Знаешь, такое впечатление, что я — в Швеции, у тебя абсолютно шведский вкус.

Теперь веселиться был мой черед — я сказала, что в доме действительно все абсолютно шведское — куплено в «ИКЕА». В наших жизнях обнаруживалось столько переплетений, что удивляться можно было без конца.

Я приготовила свое любимое блюдо — салат из креветок и крабов, мне подумалось, что и ей тоже должна нравиться морская еда. Так оно и оказалось.

Было около двенадцати — самое время для ланча, я уже давно привыкла питаться по-европейски, как, впрочем, и она. Усевшись с ногами в кресла, мы быстро расправились с едой и некоторое время сидели молча, не спеша потягивая охлажденное шабли.

* * *

Скорее всего, большая часть наших поступков, желаний и даже решений идет из области подсознательного — это позже мы пытаемся анализировать, рассуждать, объяснять и давать оценки уже случившемуся. Наше глубинное «я» не подчиняется командам. Скорее всего, именно поэтому некоторые вещи мы не всегда можем понять в себе — например, почему мы в кого-то влюбляемся, почему кто-то нам нравится, а с кем-то мы не можем даже находиться рядом.