Он выгодно отличался от всех — стойкостью, с которой переносил боль, силой воли — почти приговоренный врачами сложностью ранения, сам себя поставил на ноги путем невероятных упражнений. Его также отличали от всех прочих необыкновенная начитанность и обширные знания…

Они как-то сразу сблизились. Ей было интересно с ним и приятно, что и он выделял ее из всех, поэтому она всегда выкраивала время, чтобы забежать к нему во время дежурств или после них. Она приносила ему книги по списку, дивясь широте его интересов, выводила гулять во внутренний дворик, когда он начал ходить, и так получилось, что их встречи продолжились и после того, как его выписали из госпиталя и комиссовали.

Все получилось само собой — она перестала интересоваться сверстниками, с которыми ей теперь стало скучно.

Тогда-то старший брат и переманил его в лабораторию НКВД, убедив, что только в органах можно получить все необходимое для исследовательской работы. Действительно, университетские темы были свернуты, надо было как-то выживать, а главное, начинать делать что-то осмысленное, с видами на будущее. Андрей принял предложение.

Война принесла в их дома лишь общую трагедию, без личных потерь — все остались живы и смогли сохранить, насколько это было возможно, здоровье в то полуголодное время. Не последняя роль в этом принадлежала маршальским возможностям дяди, старшего брата отца Калерии, который свято чтил семью, ее традиции и был всегда готов прийти на помощь.

Родители, малая семья, приняли Андрея сразу и безоговорочно — не какой-нибудь неуч-мальчишка с неопределенными планами на будущее, а человек состоявшийся, зрелый, умный, надежный и значительный. Андрей стал своим человеком и в большой семье — теперь уже и сестра с мужем, и дядя с пятью сыновьями, вернувшимися с фронтов живыми и невредимыми, принимали их отношения с большим энтузиазмом.

Перспективный в это дефицитное на мужчин время, предполагаемый зять оставался вне критики даже тогда, когда Калерия призналась домашним, что ждет ребенка. Скорее всего, она не стала бы спешить с семейными узами, потому что все еще мечтала о романтической любви, но та все не приходила, а будущему ребенку был нужен отец.

Опешившие от новости родители шума поднимать не стали, тем более, что Андрей предусмотрительно подкупил их продуманным изящным жестом — за день до сообщения дочери испросил их согласия на брак — по всем правилам — почти как в старинных романах. Согласие, по понятным причинам, было бы дано в любом случае, но он решил, что будет лучше для всех, если пилюлю все же подсластить.

Они зарегистрировались и тут же переехали в новую квартиру, которую ведомство Андрея без промедления выделило ему, считая его ценным работником.

Первый ребенок родился недоношенным, и врачи не смогли его выходить — очевидно, все-таки сказались треволнения военных лет. На второго она решилась не сразу, погрузившись в учебу, и только через пять лет родила сына — на этот раз все обошлось благополучно. На семейном совете было решено — лучше бабушки никто с младенцем не справится, да и молодым нужно делать карьеру, чем они, не теряя времени, с энтузиазмом и занялись, без возражений сплавив ребенка к родителям Калерии.

Андрей быстро защитил докторскую диссертацию. Защита была закрытой, так как он работал в спецлаборатории Института специальных и новых технологий, которая действовала в Особом оперативно-техническом отделе.

Он никогда не приносил никаких бумаг домой, все материалы у него оставались в лаборатории, и жене, как, впрочем, и его собственным родителям, да и всем близким, лишь в самых общих чертах было известно, что он разрабатывает новое направление в области токсикологических средств и антитоксинов.

При устройстве в органы давалась подписка о неразглашении, поэтому он никогда и не распространялся ни о каких подробностях.