Стоявшая у самой лестницы здоровенная фарфоровая ваза слетела с подставки и взмыла в воздух, явно нацеливаясь мне в голову. От нее я кое-как увернулся – и даже каким-то чудом поднырнул под картину в золоченой раме и рванул разом через несколько ступенек.

Но на этом мое везение закончилось: что-то тяжелое с хрустом врезалось прямо в колено, и лестница ушла из-под ног. Я едва успел подставить локоть, чтобы не разбить лицо о край ступеньки. Мне оставался буквально один прыжок – и как раз этого прыжка и не хватило.

– Ну, вот и все, сударь, – усмехнулся Орлов. – Было приятно иметь с вами дело.

Лежавший у его ног обломок доски поднялся в воздух и развернулся, нацеливаясь острым концом в меня. Слишком близко, чтобы увернуться. И не спрячешься – разве что скатиться с лестницы, чтобы поймать деревяшку не в грудь, а между лопаток.

Если только…

– Эй, сиятельство! – Я изо всех сил сжал «глушилку» пальцами, с хрустом ломая кнопку и вдавливая ее в корпус. – Лови!

Я бросил так, как раньше бросал сослуживцам в дортуаре конфеты или какую-нибудь мелочь – снизу, аккуратно, без намека не желание навредить. И рефлексы у Орлова сработали быстрее, чем разум: латунный цилиндрик перевернулся в воздухе и лег прямо в подставленную ладонь. Уже готовая сорваться и проткнуть меня насквозь острая деревяшка с негромким стуком упала на лестницу. Магия исчезла. Я поднял «наган» и, направив дуло Орлову в грудь, нажал на спуск.

Щелк.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, а потом в гробовой тишине усадьбы раздался хохот. То ли от горячки боя, то ли от пережитого после моего фокуса ужаса, Орлову вдруг сорвало голову. Он смеялся так громко, что слышно было, наверное, даже на «Бисмарке». Правда, это куда больше напоминало истерику, чем веселье.

– Неплохо, неплохо… Каков хитрец, а? – Орлов нервно ухмыльнулся и подкинул до сих пор работавшую «глушилку» на ладони. – И какое невезение! Вынужден сообщить, что у вашего сиятельства… как бы сказать поделикатнее – закончились патроны!

– У меня не закончились, – раздался негромкий голос за спиной.

Громыхнул выстрел, и прямо между глаз у Орлова появилась аккуратная дырочка. Но моя спасительница, видимо, посчитала, что для Одаренного третьего магического класса и этого недостаточно: Нелли рванула затвор карабина, и, шагнув вперед, выстрелила еще раз. И еще. Орлов с едва слышным хрипом отступил к стене, уперся в нее спиной – и только потом сполз вниз, оставляя за собой кровавый след.

– Ну все. – Нелли выдохнула и бросила оружие на пол. – Победа.

Я не нашел в себе сил даже кивнуть. Только кое-как перевернулся и уселся на ступеньки, вытянув покалеченную ногу. Болело все, что могло болеть – спина, шея, пробитая пулей рука и вторая, здоровая – тоже. Даже Дар до сих пор съеживался и не спешил помогать.

Да и Нелли выглядела немногим лучше покойного Орлова. Заклятье, спалившее половину бойцов, пощадило ее, но бой не прошел бесследно: форма из зеленой превратилось в грязно-серую, а портупея и вовсе куда-то пропала. При каждом шаге Нелли морщилась и чуть подволакивала ногу, а левая половина ее лица выглядела одной сплошной алой маской: кровь до сих пор сочилась из здоровенной царапины между виском и бровью. От аккуратной прически не осталось и следа. Не изменился только взгляд – такой же спокойный и упрямый, как раньше, будто и не было ни сумасшедшей высадки на шлюпках, ни боя среди домов, ни панцера, едва не отправившего нас обоих на тот свет.

И из-за этого взгляда я еще держался. Не отключился, не свалился на ступеньки сломанным чучелом, чтобы подарить себе хоть несколько мгновений отдыха – даже когда в ушах зашумело, а вся усадьба вокруг почему-то принялась покачиваться туда-сюда, будто мы куда-то плыли.