Но Тибр с Невой не стоял и рядом. Дома река безраздельно властвовала над центральной частью города – а то и над всем Петербургом целиком. Особенно весной – и разливалась так широко, что гранитные набережные едва сдерживали ее густую темно-синюю мощь, а золоченые шпили и купола будто росли прямо из воды.

А Тибр… Тибр просто неторопливо тянул воду к морю откуда-то с севера – тихо, безмятежно и как будто даже чуть сонно. Он и в самом широком месте едва набирал сотню метров, а в этой части города и вовсе превращался во что-то весьма невыразительное. Узкое, мутное, грязное и – чего уж там – не слишком ароматное.

– Запах? – улыбнулся Мартин. – Видимо, вам не приходилось бывать в Венеции, principe.

– Как скажете, капитан. – Я пожал плечами. – Но что все это значит? Мы что, уже спустились ниже уровня реки?

– Едва ли. Лестница не такая уж и крутая. Камни только поддерживают свод, но сама земля рыхлая. – Мартин для пущей убедительности легонько стукнул по стене прикладом. – Будь Тибр совсем рядом – коридор бы уже давно затопило целиком… Нужно идти дальше, principe – другого пути мы не найдем.

– Значит, туда? – Я с изрядным сомнением посмотрел на мутную жижу под ногами. – Что ж, никто не говорил, что быть гвардейцем легко…

Вода оказалась чуть маслянистой на ощупь – зато куда теплее, чем можно было ожидать от декабря. Видимо, она как-то попала сюда из реки и успела застояться и хотя бы немного прогреться. И все же заходить было, мягко говоря, неприятно – особенно когда нога погрузилась по самую середину бедра, а дно провала все еще уходило дальше вглубь.

– Подтяните ремни, сеньоры. Лучше не мочить патроны. – Я закинул винтовку на плечо. – Кто знает, сколько их может понадобиться.

К счастью, выше пояса вода все-таки не поднялась. Мартин уже успел уйти чуть вперед, но я поспешил его обогнать. Чутье Одаренного наверняка предупредило бы об опасности, и все же рисковать не хотелось: у моего Щита были хоть какие-то шансы выдержать полноценный обстрел из нескольких пулеметных стволов.

Теоретически.

– Вы удивительный человек, principe.

Как и любой уроженец Люцерна, Мартин всю свою жизнь говорил по-немецки, но мой титул почему-то произносил на итальянский манер. Видимо, посчитал положенное по этикету «ваше сиятельство» слишком чопорным, а Prinz на родном языке – наоборот, чересчур фамильярным.

– Удивительный? – переспросил я. – И почему же?

– Идете впереди… Мартин на мгновение задумался, подбирая слова. – Да и вообще – идете. По пояс в воде – с нами, простыми солдатами.

– Может, я и не солдат – но мне тоже приходилось носить форму, капитан.

– Не сомневаюсь ни минуты, principe, – кивнул Мартин. – Но теперь ваше положение едва ли предполагает что-то… такое. Вы вполне могли остаться с его высокпреосвященством и не рисковать жизнью в катакомбах.

– Моя жизнь не так уж и дорого стоит… И ее не так уж просто отнять. И если даже что-то и случится – мой император и ее высочество принцесса справятся и без меня. – Я усмехнулся и покачал головой. – В конце концов – кто-то же должен прикрыть ваших людей, если начнется заварушка.

– Спасибо, principe, – тихо отозвался Мартин. – Я бы принес вассальную клятву роду Горчаковых – если бы уже не поклялся служить Святому Престолу.

– Вот как? – Я поудобнее перехватил винтовку. – В таком случае – я бы и сам не отказался стать гвардейцем Ватикана… Если бы уже не был князем Горчаковым.