И неизвестно, когда еще выпадет… и выпадет ли вообще.

Мысли, наконец, перестали дергаться, улеглись, как волны — и дальше потекли уже расслабленно и мерно. Настолько, что я едва не прозевал грузовик впереди. Алые стоп-сигналы полыхнули прямо перед капотом, и мне пришлось изо всех сил вдавить тормоз, чтобы не запарковать “Ситроен” в здоровенный ржавый бампер. Покрышки заверещали так, что вздрогнул весь корпус машины.

Но куда громче завопило чутье, мирно спавшее чуть ли не с самой границы. Откуда-то повеяло таким холодком, что я едва смог заставить себя не выкатиться из машины кубарем. Опасность оказалась весьма неиллюзорной и подобралась близко — но все же не настолько, чтобы паниковать.

Я заглушил мотор и распахнул дверь. Водитель грузовика впереди тоже уже выбрался наружу. За ним еще один, за тем — еще… Вереница из автомобилей заполнила дорогу и тянулась до самых домов вдалеке. Попытки разглядеть где-то там аварию, пожар или хотя бы железнодорожный переезд ни к чему не привели — но что-то явно заставило целую кучу людей дергано метаться вокруг машин, ругаясь и то и дело указывая пальцами куда-то в небо. Повинуясь общему порыву, я тоже запрокинул голову и…

— Твою мать… — Исконно-русские слова сорвались с языка сами собой. — Что за?..

Тяжелые и густые осенние тучи висели над дорогой низко — но все же не настолько, чтобы и дальше скрывать дирижабли. Поблескивающие металлом гигантские сигары с черными крестами на гондолах надвигались с восточной стороны. Бесшумно — и поэтому обманчиво-неторопливо, будто бы не летели в мою сторону, а просто понемногу увеличивались в размерах.

А потом раздался свист. Дребезжащий, глухой и низкий — будто кто-то взял неровную ноту на флейте размером с заводскую трубу и тянул ее, понемногу увеличивая громкость.

— Уходите с дороги! — заорал я, поднимая Щит. — В стороны, от машин!

Первый раз громыхнуло вдалеке — похоже, где-то в городе: огненный цветок распустился над крышами, раскидывая во все стороны обломки. Но уже вторая бомба рванула чуть ли не вдвое ближе, уже на дороге: легковушка через пять или шесть машин от моей с оглушительным грохотом вспыхнула, подлетела и, перевернувшись в воздухе, рухнула обратно на асфальт колесами вверх. Видимо, это оказалось для водителей и пассажиров куда убедительнее, чем мои вопли — люди тут же бросились врассыпную.

Успели не все: невысокий мужчина из грузовика сделал несколько шагов — и вдруг неуклюже завалился на бок. Смертоносное железо визжало в воздухе, с одинаковой легкостью кромсая и машины, и человеческие тела. Скорее всего, дирижабли целились по городу, но и дороге тоже доставалось. Я плюхнулся на асфальт, попутно набрасывая на себя все защитные плетения, которые мог вспомнить. Осколки едва ли могли навредить Одаренному четвертого класса, а вот прямое попадание…

Прямое попадание, пожалуй, размололо бы меня в фарш — и не спас бы даже самый мощный Щит.

Металлические сигары зависли над крышами впереди, разнося город к чертовой матери. Каждая из них заметно уступала размером “Петру Великому” — зато их было не меньше полудюжины, и каждую наверняка забили бомбами под завязку. Что-то с треском полыхало неподалеку, кричали женщины…

И бестолковая растерянность внутри понемногу сменялась злобой. Немецкие дирижабли крушили дома и истребляли беззащитных людей с почти километровой высоты, и тем оказалось нечего противопоставить убийственной мощи авиации: вряд ли в городе или у кого-то в машине нашлось бы подходящее оружие.

Но у меня такое оружие было… а еще было острое желание использовать его прямо сейчас — и на полную катушку!

Я перевернулся на бок, прищурился, выцеливая ближайший цеппелин, и зачерпнул из Источника столько магии, сколько смог вместить.