Он обернулся к мальчику. Тот сидел, не сводя со своего друга преданного взгляда.

— Поможешь мне?

— Конечно! — с готовностью откликнулся Дэйви.

— Тогда поднимайся! Пора поить лошадей.

Дэйви протянул руку, и Маккензи сжал его ладошку своей огромной пятерней.

Мальчуган повел коня, а Маккензи занялся вороной лошадкой.

— Да ты прирожденный конюх, — сказал он, когда Дэйви, ослабив поводья, шагнул в сторону, чтобы не мешать коню пить. — Сразу видно, будешь отличным наездником. Как мама.

Наградой Маккензи была улыбка от уха до уха.

Он достал маленькое зеркальце из седельного вьюка и уселся на берегу, скрестив ноги. Мальчик повторял каждое его движение.

— Держи!

Как все индейцы, Маккензи не признавал бороды и усов. Отец его, бывало, отращивал длинную бороду. Господи, вот оброс-то! — всякий раз с неудовольствием думал Маккензи, глядя на старика. Сейчас он подрезал ножом и волосы. Длинные пряди вообще считал безрассудством. Когда сходишься в рукопашной, хватай врага за отросшие патлы покрепче — и победа на твоей стороне.

— Ну вот, совсем другое дело! — Он сделал аккуратный пробор.

Еще бы отдохнуть, выспаться как следует! Вспомнился отдых в гарнизоне Чако. Что поделаешь, не до сна сейчас! Вот доставит Мэннингов целыми и невредимыми в деревушку навахов, тогда и отдохнет. Бедняга Пикеринг! Пусть ищет его. Вернее, вынюхивает — лошадиный навоз неплохой ориентир. Не скоро, но службист-лейтенант сумеет отыскать Мэннингов. Пожалуй, сумеет.

Дэйви начал клевать носом, и Маккензи отнес его к Эйприл.

Миновал полдень. Подул легкий ветерок. Когда Маккензи разбудил Эйприл, она сразу не могла сообразить, где они. Потом облегченно вздохнула, увидев Дэйви, свернувшегося возле нее клубочком. Ребенок во сне улыбался.

Подняв глаза на Маккензи, Эйприл оцепенела. Он был чисто выбрит. Впервые она разглядела, какое у него лицо. Мужественное, даже суровое. Плотно сжатые губы намекали на жесткий характер. Он подал ей флягу, немного еды. Она вяло, без аппетита поела.

— Пора, миссис Мэннинг! Боже, опять в дорогу!

— К вечеру приедем в деревню навахов, — добавил Маккензи, словно прочитав ее мысли. — Пикеринг, скорее всего, доберется туда завтра к полудню. Это ему под силу.

Эйприл уловила презрение в его тоне. Как же иначе? Пикеринг не идет с ним ни в какое сравнение. И тут ее осенило:

— И он немедля отправится вместе с нами в форт Дефайенс, а вы тем временем успеете благополучно скрыться.

Маккензи кивнул.

— Собирайтесь. Времени очень мало. Будите мальчика, — сухо сказал он, протягивая ей флягу с водой и галету для Дэйви.

Они уже порядком отъехали от ручья, как вдруг Маккензи насторожился. Снова вытоптанная трава… Апачи? Так далеко они еще не забирались. Впрочем, вступив на тропу войны, вполне могли нагрянуть сюда в поисках добычи. Продадут пленников в рабство мексиканским плантаторам, а на вырученные деньги купят оружие. Неужто добрались до навахской деревушки? Заныло и сжалось сердце. Для свободолюбивого индейца рабство хуже смерти. Это Маккензи усвоил на всю жизнь.

А может, сами навахи?.. Нет, вряд ли. Время сбора урожая. Да и вообще от своего поселения они далеко не уходят. Разводят овец. Отару нельзя оставить без пригляда.