— Я не попалась, — сказала Сюзан и засмеялась. — Я хотела выйти замуж.

— Ты передумаешь, — сказала Люсиль, закалывая волосы.

— Нет, не передумаю, — крикнула Сюзан. Она уже направлялась к крошечной прихожей. — До свидания, Люсиль!

Однако, проходя через маленькую столовую, она остановилась и взглянула на стол. Старая, знакомая страсть наводить порядок и красоту пронзила ее. Она просто немного поможет Люсиль, ведь грязные тарелки до того омерзительны. Она быстро собрала посуду, украдкой отнесла ее на кухню, положила в воду, вымыла и поставила на место. Ведь тарелок было так мало, и это такой пустяк. Снова на цыпочках пройдя в столовую, она вытерла стол и поставила на него вазу с искусственными цветами. Искусственные цветы! Люсиль должна стыдиться. В конце улицы и там, где начинался лес, росла уйма полевых диких цветов. Она тихо вышла на улицу и направилась домой, улыбаясь и унося в своих руках тепло Томми. Она поднялась наверх, закрылась и принялась за шитье.

Мать вытирала пыль в столовой.

— Уже вернулась? — спросила она.

— Да, — откликнулась Сюзан. — Вот нитки.

Затем, устроившись рядом с головой Марка, она начала лепить черновой набросок фигуры маленького, толстенького, стоящего на коленях мальчика. Это будет забавно — лепить кудряшки, щеки с ямочками и маленькие ручки, напоминающие звездочки. Лепить голову Марка — тоже интересно; она сделает лицо этого ребенка немножко похожим на лицо Марка — маленький сын Марка из бронзы глядит на себя в озеро. Когда-нибудь она сделает в своем саду озерцо для своего собственного сынишки, чтобы тот стоял перед ним на коленях и глядел на свое отражение в воде. Она начала тихо напевать: «Ах, это будет — слава мне, слава мне…» Она выходит замуж.

* * *

Они поженились. Стены, воздвигнутые между ней и Марком рассеялись при помощи слов церковных песнопений, песен и ее собственного, высказанного трепещущим, но решительным голосом, согласия, а также сурового согласия Марка. Она протянула руку, чтобы он надел на нее кольцо; воздух вокруг наполнился музыкой, они повернулись и пошли по проходу церкви. Они поженились.

— Я испугалась, что ты упадешь в обморок, — прошептала она, когда они оказались снаружи у церковной двери. Это было перед тем моментом, когда люди, вздыхая и улыбаясь, переговаривались перед уходом. Почему люди портят свое веселье на свадьбах вздохами?

— Я был ошеломлен, — сказал он. — Это было как будто с кем-то другим, а не со мной.

Раньше они часто бывали в этих стенах, откуда сейчас выходили; теперь эти стены расступались перед ними, словно утренний туман, оставляя им возможность видеть единственно друг друга, а они строили свои собственные стены робости и смущения. Они как будто находились в каком-то нереальном сне, где стены расступались от слов, от восклицаний, от взрывов смеха, добродушного подшучивания и добрых пожеланий. Люди восклицали снова и снова: «Желаем вам счастья! Надеемся, что вы будете счастливы!» Голоса людей были веселы, однако в глазах было сомнение.

— Я уверена, что мы будем счастливы! — говорила она. Да, как только они с Марком останутся одни, как только они смогут начать свою жизнь, они будут счастливы. Она держала свою руку в руке Марка, но это была не ее рука и не его рука. Они были двумя куклами, стоявшими перед всеми, красиво одетые, улыбающиеся, а тем временем перед ними проходили люди. Но они не станут настоящими, пока это не окончится, пока она и Марк не останутся одни…

— Пойди и разрежь торт, — прошептала мать.