Она танцующей походкой пришла в столовую, чтобы промурлыкать, словно песню, следующие слова:
— Марк и я собираемся пожениться в следующем месяце! — и сразу лицо матери помрачнело.
— Ведь жизнь в браке продолжается довольно долго, — заметила мать.
— Ты слушай, слушай, — тихо проговорил отец, впиваясь в свой грейпфрут.
— Ты не согласен со мной, отец? — продолжала мать.
— Конечно, согласен, но на этот раз это — совсем не мое дело, — ответил он.
— Ты такая молоденькая девочка, — сетовала мать, — и потом уйдет твоя свобода.
— Мы с Марком считаем, что после того, как поженимся, будем еще свободнее, чем прежде, — заявила Сюзан. — Я принесу яйца.
— Да, принеси… Делай, что хочешь, — вздохнула мать, — хотя, дорогая моя, как же мы успеем со всеми приготовлениями?!
— Я все успею, — сказала Сюзан.
Мэри торжественно переводила взгляд своих огромных черных глаз с одного лица на другое с привычным спокойствием. Наедине с матерью они свободно болтали о всяких личных мелочах, но никогда прежде при этом не присутствовали ни отец, ни Сюзан. Она была здесь словно единственная подружка невесты, что для Сюзан было одновременно и радостно и не очень желательно. Поймав ее взгляд глазами, Сюзан остановила взор за двери кухни.
— Твое платье следующее, Мабс! — весело проговорила она. — О, я так хорошо его себе представляю: кружева цвета персика под огромной шляпой!
Мэри болезненно улыбнулась, подумав про себя, что не совсем представляет себе свое маленькое смуглое личико над кружевами цвета персика под огромной шляпой. Она всегда выбирала для себя строгие и простые предметы туалета, печалясь и приходя в отчаяние от собственной некрасивости. Персиковый цвет, сказала она, сделает ее похожей на чернослив.
— Глупости! — закричала Сюзан, смеясь. — И это с твоими-то глазами!
Мэри промолчала, негромко фыркнула и вдруг чихнула.
— Где твой носовой платок? — резко выпалил отец поверх своей газеты.
Она вскочила. Мэри имела манеру, слушая собеседника, внезапно вскочить и убежать от него. Кроме того, у нее не было носового платка. Сюзан принесла яйца, засунула ей, походя мимо, за шиворот свежий носовой платок и улыбнулась.
— Нужно пользоваться своим носовым платком, дорогая, — рассеянно проговорила мать. Она выглянула в окно. — А вон и Марк! — вдруг воскликнула она. — Интересно, что это он так рано? Может, случилось что?
Но Сюзан, завидев его, уже была у входной двери.
— Я начала лепить твою голову! — затаив дыхание, проговорила она. — Хочешь посмотреть?
— Мне надо спешить, — ответил он. — Поцелуй меня. Сю, я должен подумать о нашей женитьбе. У меня нет денег.
— О, давай пойдем наверх, и ты скажешь мне все, — резко сказала она. — А я тебе вот что скажу: не думай о деньгах! У меня мысль. Миссис Фонтен нужен купидон для сада, и я скажу ей, что смогу сделать ей его. Я попрошу за работу сто пятьдесят долларов.
— Сто пятьдесят! — сказал он. — Это куча денег! Я не зарабатываю столько и за месяц. Это больше того, что я смогу заработать с сегодняшнего дня до июня.
— Так мы поженимся?! — добивалась от него она.
Он нерешительно смотрел в ее ясные, темные глаза. — Я не хочу брать твои деньги, — сказал он.
— О, ерунда! — насмешливо воскликнула она. — Неужели мы с тобой будем делить все на «твое» и «мое»?!
— Ты до того мила! — прошептал он и приподнял ее в крепком объятии. |