Первым бежал пес, стороживший хижину. Он глухо подвывал, низко опустив голову, а за ним цепочкою неслись десятка полтора лохматых собак, след в след, друг за другом. Пробегая мимо Пардуса, вожак приостановился, обнюхал его и побежал дальше. Пардус отошел в тень скалы и залег в кустах, выжидая, что же будет дальше.

Огни факелов приближались. Человек двадцать черноголовых, размахивая дубинками и вопя, пробежали мимо. Тогда он вышел из укрытия и присоединился к погоне. Никто не обратил на него внимания. Все столпились на берегу реки, где лаяли собаки, размахивали руками, о чем-то спорили. Через некоторое время черноголовые разделились. Семеро, взяв несколько собак на поводки, пошли вверх по течению реки, шестеро вниз, а трое пересекли реку вброд, таща за собою на веревках упирающихся псов.

– Если беглец выйдет где-нибудь на берег, – объяснил Пардусу подошедший Странник, – собаки снова возьмут его след. Да-а-а. Кто-то определенно помог пленнику, – прищуренным глазом взглянул он на Пардуса. – Наверное, соплеменники. Странно только, что собаки подпустили их к хижине. Не облаяли.

Пардус плохо видел лицо Странника, но по голосу чувствовал, что тот улыбается. А Странник продолжал спокойно:

– Что ж, это поможет нам в землях каменных людей.

– Что поможет? – не понял Пардус.

– Да то, что ты кормил и поил пленника.

– Так ты думаешь, что он из каменных? – продолжал расспрашивать Пардус.

– Они самые близкие соседи черноголовых. Кузнецы есть только у них и у земляных людей. Других здесь нет. Только кузнецы земляных работают мало и плохо.

– Не надо говорить черноголовым, что я кормил пленника, – тихо попросил Пардус.

– А я и не собирался. Зачем? Мы же пойдем к каменным людям за оружием и всякими изделиями. Это хорошо, что они встретят нас, как друзей.

Черноголовые вернулись под утро, уставшие и разозленные. Некоторые воины предлагали завтра же напасть на племя каменных людей, но вождь успокоил крикунов одной фразой:

– А если соседние племена объединятся и нападут на нас? Странник тоже добавил:

– То племя, из которого был пленник, сейчас настороже. Вы не застанете его врасплох. А другие племена не виноваты.

Воины черноголовых разошлись, недовольно ворча. Вождь велел привязывать на ночь к каждой яме с бронзовыми камнями теперь уже по две собаки.

А утром лучший следопыт этого племени отправился к хижине пленника. Он долго ходил около нее, низко наклонившись, потом медленно прошел к реке, снова вернулся обратно, снова что-то рассматривая около хижины, обходя ее все расширяющимися кругами, наконец, направился к кустам, как раз туда, куда ушел Барс. Вернулся он нескоро, но вождь и несколько воинов ждали его в тени под деревом. Он начал говорить им, а Странник переводил Пардусу его рассказ.

– След кончился у ручья. Я прошел вверх и вниз, но следа больше не нашел. Там идут голые скалы, на них след не держится. Но пленник ушел туда, – он указал на кусты, – а второй, наверное, одел его мокасины и увел собак туда, – и он махнул рукою в сторону реки. Потом внимательно посмотрел на Пардуса, и тому показалось, что все воины тоже смотрят на него выжидающе.

– Так, – шепнул Странник Пардусу. – Сейчас они только думают, но могут и додуматься. Пора уезжать.

Он, улыбаясь, подошел к воинам, поговорил с ними и отправился навьючивать лошадей. Стойбище проводило их настороженным молчанием.

К вечеру они въехали в селение каменных людей.

Пардус удивился. Никто не вышел им навстречу, дети не крутились возле коней, девушки держались поодаль. Путники молча проехали все селение до самой кузницы, и только тут им, казалось, обрадовались.