— Ну, это ясно! — простодушно заявила Грейс. — Чтобы распознать водянку!

Накрахмаленные доспехи медсестры угрожающе заскрежетали.

— Водянка — это всего лишь один из симптомов почечной недостаточности, Фолдинг. Вы мне так и не ответили, зачем нужен этот график, а лишь упомянули, что он может указывать на заболевание почек. А как насчет болезней печени? Или язвы? А если график показывает, что пациент выделяет больше жидкости с рвотой, чем с мочой? Идите в библиотеку и читайте учебники, а потом напишите мне реферат на пяти страницах о графике жидкостного баланса.

На лице Грейс появилось смятение.

— Да, медсестра. Прошу прощения, медсестра.

— Ваши извинения неискренни и никому не нужны.

Старшая медсестра посмотрела на свои короткие ухоженные ногти, венчавшие пальцы, словно пирамидальные крыши.

— От меня не укрылось, что вы работаете спустя рукава. Где вы витаете, Фолдинг? Я не потерплю здесь расхлябанности и бестолковости, а ваши мысли мечутся столь же беспорядочно, как коровий хвост, отгоняющий мух — туда-сюда, неизвестно куда. Пора положить этому конец, вы слышите меня? А вас вообще интересует медицина? Или вы пришли сюда просто за компанию с сестрами?

Как давно Грейс ждала этого вопроса, надеясь излить все свои сомнения и тревоги. Но вопрос этот прозвучал из уст старшей сестры, а как ничтожному червю делиться своими маленькими горестями со столь важной особой? Грейс судорожно сглотнула и, сжав руки, опустила на них глаза.

— Уверяю вас, мне очень нравится быть сиделкой, — солгала она. — Но вы правы, мне не хватает организованности. Я немного рассеянна и плохо контролирую свои мысли.

— Так научитесь это делать. Вы свободны.

Могло быть и хуже, думала Грейс, торопясь к своему жилищу. Ее ждут три дня отдыха — какое счастье! А тут еще этот дурацкий реферат. Грейс презрительно фыркнула. Нет уж, она не будет тратить драгоценный отпуск на всякую писанину! Для этого есть дежурства, тем более что никаких сроков установлено не было.

Через год после новоселья их дом уже вполне мог сойти за приличный коттедж, поскольку все четыре имели тягу к обустройству жизненного пространства. Поэтому они покрасили стены, повесили картины, «принарядили фасад», как выразилась Китти, и даже разбили небольшой садик. У сестры Бейнбридж не было оснований жаловаться. Жить стало намного веселее.

Но Грейс не собиралась сидеть дома. Чуть слышно насвистывая, она извлекла свое старое рыжевато-красное платье, которое обычно надевала, когда собиралась предаться любимому занятию — смотреть на паровозы. Она одевалась попроще, потому что в депо было грязно, и, кроме того, ей не хотелось выделяться — в такой неподходящей обстановке женщине лучше не привлекать к себе внимания. Грейс влюбилась в паровозы, когда ей было десять лет. Они приводили ее в восторг, который пересиливал любые насмешки сестер.

Надев шляпку и перчатки, Грейс вышла через боковые ворота в парк и зашагала по Виктория-стрит. По дороге ее мысли крутились вокруг модного в те времена оккультизма, такого притягательного на страницах журналов, где известные ясновидцы предсказывали всегда сбывающиеся несчастья с прозрачными намеками на личную жизнь кинозвезд. Грейс не без основания подозревала, что слава и богатство, приходящие к молодым и красивым, толкали некоторых из них на гедонистические излишества, которые столь огорчали их поклонников.

В конце Виктория-стрит возвышалась остроконечная металлическая ограда, за которой находился маневровый парк. Протиснувшись через самодельный турникет, Грейс поспешила к составам.

Ее никто не заметил. Все пути были заняты товарными вагонами: здесь стояли открытые вагонетки с углем для газовых заводов и электростанций, решетчатые двухъярусные вагоны с мясными овцами для боен Сиднея и Мельбурна, открытые платформы для машин, вагоны для перевозки руды и прочий подвижной состав.