– Пожалуйста, – запинаясь, пробормотал он. – Вы же знаете, мне без вас не обойтись. Я хочу быть с вами, матушка. Всегда.

– Посмотри на себя. Ты только будешь ставить меня в неловкое положение, а не помогать.

– Нет. – Дюпре упал на колени, едва обратив внимание на резкую боль в ноге. – Вена слишком далеко. Вы же знаете, я не могу выносить, когда я вдали от вас. Умоляю вас, не отталкивайте меня. Сжальтесь. Я просто умру без вас.

Анна Дюпре отвернулась.

– Я надеюсь, что ты уедешь до утра. – И она махнула рукой в сторону арки, ведущей к лестнице. – Прощай, Рауль.

Дюпре с трудом поднялся на ноги. Он не сможет убедить мать. Она отсылала его прочь, и в этот раз она больше не позволит ему приблизиться к ней. Он никогда больше не увидит ее.

– Матушка! – Это был вопль агонии. Анна Дюпре досадливо отмахнулась от сына.

– Не будь гадким мальчишкой, Рауль. Ты знаешь, как бывает, когда ты становишься…

Входная дверь распахнулась.

– Гражданин Дюпре? – В комнату вошел офицер в форме Национальной гвардии, а за ним – четверо солдат. – Тебе придется пройти с нами. Ты арестован.

– По чьему приказу? – Дюпре тупо смотрел на офицера, почти не соображая, что тот говорит. Она отсылает его прочь.

– Как вы смеете врываться в мой дом? – холодно спросила Анна Дюпре. – Что бы ни сделал мой сын, я верная гражданка республики.

– Это будет решать гражданин Робеспьер. Он ждет в экипаже снаружи.

Она больше не позволит ему приблизиться к ней.

– Я не поеду, – заявила Анна Дюпре. – Рауль, скажи ему, что он не может меня заставить…

Но двое солдат уже уводили Дюпре через входную дверь. И мать неохотно последовала за ним прочь из дома к ожидавшему экипажу.

Когда Робеспьер ступил из экипажа на булыжники, бешеная ярость обратила тонкие черты его лица в застывшую ледяную маску.

– Я справедливый человек. Учитывая твои прошлые заслуги перед республикой, даю тебе единственный шанс защищаться, прежде чем вынесу приговор. Ты, Рауль Дюпре, бывший агент Марата?

– Да, – тупо отозвался Рауль.

Он никогда больше не увидит ее.

– И ты составил заговор с целью освободить Людовика Карла и оставить улики у моего дома, чтобы во всем обвинили меня?

– Освободить? Нет, я убил его.

– Ложь. Мы знаем, ты тайком вывез его из города и теперь он уже находится на пути в Гавр. – Робеспьер вынул бумагу, показавшуюся Дюпре знакомой. – Ты станешь отрицать, что дал гражданке Симон это предписание с моей подделанной подписью и приказом передать мальчика на твое попечение?

– Я убил его. Он лежит в фургоне с грязным бельем в аллее за твоим домом.

– Твоя девка рассказала мне, как ты тайком, вывез мальчика из Тампля, но в фургоне никакого тела найдено не было. – Рука Робеспьера крепче сжала бумагу. – Где мальчишка?

– Он мертв.

– Ты рассчитываешь уничтожить меня, связав с монархистами, которые пытаются освободить мальчишку, но тебе это не удастся. – Робеспьер пронзительно завизжал:

– Слышишь? Тебе это не удастся! Я сегодня же отправлю тебя на гильотину! – Он указал на запряженную лошадью тележку, выезжавшую из тумана. – Эта тележка и отвезет тебя на гильотину. Почему ты молчишь? Считаешь, я не обладаю достаточной властью, чтобы приговорить тебя без суда?

Зачем Робеспьер так кричит? Неужели он не понимает, что это больше не имеет никакого значения!

– Нет, я знаю, что у тебя есть такая власть.

– Я отрублю тебе голову и велю бросить в братскую могилу с другими предателями, стремящимися уничтожить меня!

– Гражданин Робеспьер, могу я вернуться в дом? – вежливо поинтересовалась Анна Дюпре.