— Все мы дети племени, Мэби. Без помощи Селины нам никогда бы не одолеть Совет вождей и старейшин.

— Значит, Майк теперь — вождь племени, заменивший всех остальных; что-то вроде верховного вождя всех племен и отец народа?

Эдибхой покатился со смеху.

— Скажи ему это, Мэби. Обязательно скажи.

— Ты пьян?

— Я пьян? Министр пьян? Никогда. Чуть-чуть навеселе, и только.

— Ладно уж. Так что же я буду делать?

— Тебе дадут министерство образования и национального руководства.

— А теперешний министр?

— Ну, это произойдет не сразу. Член палаты Ассамблеи, представляющий горцев, уже получил новое назначение и подал в отставку. Скоро выборы, и мы выставим твою кандидатуру. Ты, безусловно, пройдешь. И сразу же будешь назначен заместителем министра, а через месяц примешь министерство.

— Значит, все организовано?

— Все организовано, брат. Но времени терять нельзя. Банда Эндьюры не дремлет.

— Когда выборы?

— Через две недели.

— Значит, нужно торопиться.

— Самолет заказан на завтра. Вот почему ты должен был сегодня же встретиться с членами исполнительного комитета. Удомо заедет к тебе дня на два и поможет с предвыборной кампанией.

— Удомо?

— Я же сказал тебе, что наше дело выше личных отношений.

— Только потому я и приехал, — вскипел Мэби.

— Ладно, ладно… Пошли-ка лучше спать. Давай по последней?

— Не хочу. Есть какие-нибудь новости о Мхенди? Когда он уехал?

— Я ничего не знаю. Я — министр. Не забывай, что и ты скоро станешь министром. Поэтому нам лучше ничего об этом не знать. Понимаешь? Но Селина сказала бы, что он покинул Куинстаун около двух месяцев назад.

— Когда можно ждать от него вестей?

— Не знаю. Забудь пока об этом. У нас здесь сейчас огромная делегация дельцов и инженеров из Плюралии. Народ недоволен, но Удомо считает, что это жизненно необходимо. Кое-кого из них ты можешь встретить и в своих краях. Поэтому лучше не упоминать имени Мхенди. Ясно?

— Ясно.

— Спокойной ночи, брат. Я очень рад, что ты приехал. Мы с Удомо все тащим на себе. Теперь нам будет легче.

— Спокойной ночи, — сказал Мэби, но так и не двинулся с места. Эдибхой ушел.

Мэби давно отвык от звона цикад и во время разговора с Эдибхоем все прислушивался к их хору.

Сейчас в тишине ему чудился уже не хор, а мощный слаженный оркестр, звучание которого наполняло комнату. В горах, в его родной деревне, молодые женщины делали прорези в стеблях тростника и развешивали их у дома. Ветерок, пролетая мимо, наигрывал на этих самодельных свирелях нежные мелодии. Давным-давно, еще будучи мальчишкой, он любил полежать ночью на траве и послушать их мелодичные голоса, которым аккомпанировал громкий хор цикад. Сейчас не хватало только этих свирелей, чтобы вернуться в далекое прошлое и снова почувствовать себя мальчишкой. Мэби закрыл глаза и слушал.

Кто-то вошел. Он открыл глаза. В дверях стоял Самсон — слуга Эдибхоя.

— Извините, сэр. Я думал, вы спать пошли. Комнату хотел убрать.

— Входи, убирай, — сказал Мэби.

— Спасибо, сэр. Принести виски, сэр?

— Не надо, Самсон.

— Может, кофе, сэр?

Самсону так хотелось сделать Мэби что-нибудь приятное, что Мэби кивнул и улыбнулся. Нигде в мире услуги не предлагают так щедро, от всей души, и нигде в мире они не принимаются с таким пренебрежением — и не только белыми, но и черными.

Мэби подошел к окну.