«Ведь там — хлопок!..» — подумал Шариф и рванулся к машине.

Мощные фары «татры» выхватили из темноты съехавшую с шоссе и уткнувшуюся в край поля машину. Горел возвращавшийся на рудник порожняк. Шофер метался вокруг открытого капота, сбивая курткой пламя. На ходу стаскивая с себя пиджак, Шариф подбежал к грузовику.

— А, Сова, — только и сказал, тяжело дыша, Пашка и кинулся сбивать пламя с другой стороны.

— За машиной смотреть надо! — кричал Шариф, задыхаясь в дыму.

Задымился промасленный пиджак Кутуева.

— Пашка, мигом в машину, без воды уже не потушить…

— Ты что, Сова, спятил, из-за такой рухляди рисковать? — отступил Пашка. — Ты же знаешь, у меня баки всегда под завязку, да я еще дополнительный бак примастерил. Пусть горит, не нарочно же я… — Пашка отбросил далеко в сторону полыхающую куртку.

— Дурак, ты ж в поле заехал, рванет КрАЗ, и твоего запаса горючего хватит, чтоб хлопок за секунду на целом гектаре загорелся… — метался Шариф. — Я видел, как хлеб горел. Ты что, с ума сошел?! Ну, в машину!

— Нет, Сова, нет… — Пашка попятился от машины.

— Эх ты, супермен, король горных дорог… — Шариф оттолкнул Пашку и рванул раскаленную дверцу.

Дом творчества Дурмень,

Ташкент,

1975