Перепугавшись не на шутку, ребята сиганули вниз и притаились под лестницей, с любопытством слушая, как дама описывает соседям то, что увидела:

— Ну знаете, страшные такие. С разноцветными волосами, как сейчас всякие маргиналы красят, — тараторила та, — растатуированными лицами и в лохмотьях каких-то.

Алинка тогда обиженно засопела, она специально брала любимую мамину юбку и той бы наверняка не понравилось, что юбку сравнивают с половой тряпкой, брошенной в разноцветную гуашь. Ванька же больше обиделся на маргиналов, потому что буквально недавно узнал, что это слово означает.

С Хэллоуином было покончено раз и навсегда, но по соседнему подъезду долго ходили слухи о разноцветных чертях, приходивших за гулящей Лизаветтой, муж которой вот уже год ходил в непрерывное плавание.

Воспоминания из детства пробуждали в Ваньке только бОльшее беспокойство. Ну не могла Алинка просто так взять и пропасть! Не предупредив! Сердце парня учащенно забилось, на лбу, несмотря на прохладу, выступила испарина. Он начал думать, что делать — идти в полицию? Связаться с дедом? С родителями? Или попросить о помощи отца? Нет, отца не вариант. Стараясь успокоиться, он глубоко выдохнул, вновь прикрыл глаза и вспомнил еще одну сцену из детства.

Они тогда с Алиной отдыхали летом на даче его бабушки, много гуляли, катались на велосипедах, честно отвоеванных у родных в честь окончания младшей школы с отличием и полученных авансом в честь дня рождения. Как-то вечером, гордо ведя своих железных коней по прогулочному асфальту, они рассказывали друг другу страшилки про призраков. Неподалеку как раз зияла темными окнами заброшенная церковь, что придавало историям еще более гнетущую атмосферу.

Алинка тогда остановилась, придерживая одной рукой руль, а второй поправляя вылетевший шнурок. Ванька переходил к самой страшной части своей истории, рассказывая про заблудшую душу, преследующую каждого, кто осмелится заглянуть в пустые неосязаемые глазницы, как вдруг раздалось громогласное «Карр!». Ворона, залезшая под пустой колокол, решила поупражняться в песнопении, но звук вышел настолько жутким и неожиданным, что оба побежали в сторону дома, прижав велосипеды к груди. О том, что на них можно было доехать и Иван, и Алина как-то позабыли.

Мрачно усмехнувшись, Иван вновь вернулся в реальность. Если этот ее Дэм виноват в исчезновении подруги, то он ему устроит финиту ля комедию с кузькиной матерью в главной роли. Так умело втерся в доверие сперва к Алине, а после и к самому Ивану, вынудил какой-нибудь хитростью уйти из дома, а сам… Так, нет. Не пойдет. Иван отогнал дурные мысли, стараясь не думать о новом знакомом плохо просто потому, что больше думать было не на кого.

— А ведь наверняка должны быть какие-нибудь бумаги, подтверждающие командировку, — в вечернюю тишь прошептал Иван. — Значит, надо просто пробраться в торговый центр и разыскать бумаги. Может, там и номер есть какой-то, просто странная женщина, нагадавшая ему не менее странную судьбу, почему-то не хочет об этом говорить. Ну хоть какие-то следы подруги должны остаться?!

Прикинув время, юноша стремительным темпом направился в сторону торгового центра «Аврора».

* * *

— А вот и новый гость на нашем прекрасном ужине, — протянул Дарсан, откидываясь на кресло с мягкой высокой спинкой. — Человек, всучивший мне вместо кинжала Памяти, кинжал… Памятный. Причем так виртуозно подменив печати обозначения! Я ведь на какое-то время даже поверил! Очень тонкий ход, я по началу даже и не понял, в чем проблема, но потом стало интересно, что же будет дальше. Оказалось, ничего интересного. Сплошная банальщина.

Дэм даже не вздрогнул — с тем же холодным и спокойным выражением лица обводил нас взглядом. Сердце защемило — почему-то было невыносимо больно смотреть на все эти порезы и ссадины, чувство вины окутало со всех сторон.