– А может, спустимся по ручью? – ответила Ирия. – Он наверняка впадает в реку.

    Вдоль ручья идти было веселее. Кое-где деревья расступались, и тогда было видно серое небо, по которому неслись быстрые облака. Правда, порой ручеек растекался, образуя широкое болотце, и приходилось углубляться в лес, чтобы обойти его.

    Пашка осмелел, забыв о змеях и чудовищах, и часто отбегал в сторону в надежде отыскать еще какой-нибудь след. Но больше ему не удалось ничего отыскать.

    Алисе хотелось есть, она знала, что в рюкзаке у Ирии были бутерброды и сок. Конечно, можно попросить ее сделать привал. Но просить не хотелось. Алиса была уверена, что Пашка сейчас думает о том же самом. Он-то любит поесть куда больше, чем обыкновенный человек, но тоже видит, как устремленно и неустанно шагает Ирия и как она порой оборачивается, бросая взгляд на спутников, и молча укоряет их за то, что отстают.

    «Ничего, – уговаривала себя Алиса, – сейчас выйдем к реке, осмотримся, тогда Ирия обязательно сделает привал».

    Берега ручейка стали круче, словно он почувствовал, что скоро ему встречаться с рекой, и начал энергичнее стремиться вперед, прорезая путь в земле. Им пришлось отойти от ручейка, и теперь они шагали по краю крутого обрывчика. Ручей, вобрав в себя ключи и родники, стал куда шире, глубже. Он громко журчал, перекатывая по дну камешки.

    Впереди среди деревьев показался просвет – лес кончался.

    И тут они увидели человека.

    Человек сидел на земле, привалившись спиной к стволу и опустив голову на грудь.

    Ирия подняла руку, приказывая спутникам не двигаться с места.

    Затем вынула из кармана бинокль, вгляделась в неподвижную фигуру и передала бинокль Алисе. Та увидела лицо спящего совсем близко. И сразу узнала его, хотя человек был грязен, щеки его исцарапаны, а одежда разорвана.

    – Меркурий! – закричала Алиса и бросилась к старику.

    Конечно же, это был толстяк Меркурий, отец наследницы Афродиты. «Какое счастье, – подумала Алиса, – что мы так быстро нашли его! Сейчас тайна разрешится».

    – Меркурий! – закричала она снова, спотыкаясь о сучья и проваливаясь в мох.

    От вторичного крика Меркурий открыл глаза и увидел подбегающую к нему Алису. В глазах его был ужас. Он вскочил и попытался убежать. Но ноги плохо держали его.

    Ирия, обогнав Алису, схватила его за руку.

    – Не бойтесь! – закричала она. – Мы – ваши друзья.

    Старик забился всем телом, словно животное, которое попало в западню. Он кусался, отбивался толстыми ногами, махал руками, и Ирия с трудом его удерживала.

    А Алиса и Пашка прыгали перед ним, стараясь поймать его взгляд.

    – Меркурий! – повторяли они. – Меркурий! Это мы! Это я, Алиса. Это я, Пашка Гераскин! Не бойтесь!

    Но Меркурий продолжал вырываться из железных пальцев Ирии. Потом, стихнув, сказал плачущим голосом:

    – Больно… мне больно…

    – Только не убегайте, – сказала Ирия. – Мы не сделаем вам больно. – И она отпустила старика.

    Тот начал растирать руки.

    – Не надо, – повторял он, – я больше не буду.

    – Меркурий, миленький, – испугалась Алиса, – что они с тобой сделали?

    – Да, сделали, – согласился Меркурий, глядя мимо Алисы.