Вдвоем меня быстро заломали, а затем накинули таки на шею клятую удавку.

— Вот теперь ты все расскажешь, маркировщик, — воспер шипит как змея, — Если не хочешь провалиться в ад.

По мере того как удавка стягивалась на шее, процент хаоса в структуре резко повышался. 10 процентов… 15… 18… Если эти придурки не совсем отбитые, в ад меня они не отправят. Потому что в этом случае ничего от меня не узнают. А если придурки совсем отбитые, то в ад меня отправят при любом раскладе, независимо от того, скажу я им правду или не скажу. А потому решаю, что говорить ничего не буду. Не из геройства какого, а так тупо больше шансов остаться на этом плане.

Процент хаоса достиг двадцати процентов.

— Говори, маркировщик.

Все-таки они очень тупые. Как я смогу говорить с пережатым горлом. Двадцать два процента хаоса.

— Ослабь удавку, — сказал второй, — Он все расскажет.

Давление ослабло, хаос начал снижаться. Я почувствовал, что могу говорить. Но говорить не стал. Любые сказанные мною слова их только бесят, лучше помолчу.

— Не хочет, — констатировал воспер и снова усилил давление.

Хаос дошел до двадцати трех процентов.

— Что с ним делать? — спросил один, — Если говорить не хочет.

— Отправь его в ад. Черти разговорят.

Ну что ж. По крайней мере я верно оценил обстановку. Если бы все рассказал, они бы и подавно меня в ад отправили.

В следующий миг давление удавки резко ослабло, а кровосос свалился с моей спины. Я рефлекторно перекатился на бок, поджав колени к животу, и увидел Лулу, которая жарила восперов какими-то искрами. Мы тут все недобоги, а потому даже такие недофаерболы в драке существенный аргумент.

Во всяком случае восперам этот аргумент показался достаточно убедительным. Они бросились бежать с подгорающими штанами. Их дракон попытался вступиться за хозяев, но получил от Лулы той же искрой в глаз. Обиженно взревевший уродец побежал догонять группу авангарда, громко ломая придорожные кусты.

— Марк, держись. И панике не поддавайся.

А я что, я лежу себе спокойно и никой «ипанике» не поддаюсь. Хаос потихоньку снижается, я на эти циферки фактически медитирую. По краю прошелся фактически. Когда он опустился до однозначного показателя, попробовал подняться на ноги. Лула бросилась мне помогать.

— Ты как здесь оказалась?

— Следила. Вообще-то это моя работа.

— Я думал, с работы ты уволилась.

— Тогда призвание.

— То есть ты богиня шпионажа?

— Вроде того. Марк, извини, что сразу не помогла.

— О как.

— Я хотела убедиться, что ты им ничего не скажешь.

— О кей. Теперь ты знаешь, что я классный парень. Готов был провалиться в ад, но тебя не выдать.

— Я не настолько глупа, — возмутилась Лула, — Я хотела убедиться, что у тебя есть внутренний стержень. Он у тебя есть.

— Спасибо, Лула. Как бы то ни было, ты меня спасла.

Я доковылял до морды Гора, извалянной в придорожной грязи.

— Старик, ты как?

— Да что со мной сделается, — попытался бодриться Гор, — Щасссс… полчасика полежу и буду как новый… мне бы обраточки двадцаточку.

— Ладно, попробуем что-то придумать. Пункт приёма отработки в пяти минутах.

До пункта я не дошел. Один из ветхих драконов, явно летевших на стоянку, начал снижение.

— Лула, — обращаюсь к богине, — Либо дуй в кусты продолжать шпионить, либо прячься в кабину.

Лула прошмыгнула в кабину, и я не стану утверждать, что очень этому обрадовался. В глубине души предпочёл бы, чтобы она исчезла в закате.