– Ну, ты хотя бы не сказала, что останешься ради Рапскаля.

А потом Татс вдруг шумно, хрипло втянул в себя воздух. Спустя секунду Тимара на выдохе шепнула:

– Я его вижу.

Животное, осторожно выходившее из леса на открытую лужайку, было великолепным. Тимара постепенно привыкала к громадному размеру копытных в этом сухом лесу, но такого гиганта она еще никогда не видела. Между двумя концами его рогов с плоскими отростками можно было бы закрепить гамак. Они не походили на те, подобные ветвям рога, которые она видела у других оленей этой местности. Эти больше напоминали кисти рук с широко растопыренными пальцами. Существо, увенчанное ими, было вполне достойно столь массивной короны. Его плечи были гигантскими, и на них высился мясистый нарост плоти. Зверь вышагивал, словно богач, разгуливающий по рынку, неторопливо переступая ногами. Его большие темные глаза один раз скользнули по поляне, после чего он отбросил осторожность. Тимару это не удивило. Какой хищник смог бы угрожать животному такого размера? Она туго натянула тетиву и затаила дыхание, но надежды у нее было мало. В лучшем случае она сможет только чуть повредить ему плоть, пробив толстую шкуру. Если она ранит его достаточно сильно или вызовет обильное кровотечение, они с Татсом смогут пройти за ним до места его смерти. Но убить его прямо здесь не под силу никому из них.

Она скрипнула зубами. Это вполне может занять целый день, однако такое количество мяса оправдает все усилия. Еще один шаг – и она сможет в него выстрелить.

С неба обрушилась алая молния. От столкновения красной драконицы с оленем сотряслась земля. От неожиданности Тимара выпустила стрелу: та полетела криво и никуда не попала. В то же мгновение раздался громкий треск переломленного позвоночника оленя. Он затрубил от мучительной боли, но звук оборвали драконьи зубы, сомкнувшиеся на его шее. Хеби дернула добычу, приподнимая над землей, и наполовину оторвала оленью голову от шеи. А потом она бросила тушу на землю и вырвала громадный кусок кожи и кишок из мягкого оленьего брюха. Запрокинув голову, она заглотнула пищу. Часть кишок протянулась между ее пастью и добычей.

– Са, смилуйся над нами! – охнул Татс.

При этих словах драконица резко повернулась к ним. Ее глаза вспыхнули яростью, и в них закрутились алые вихри. С оскаленных зубов капала кровь.

– Это твоя добыча, – заверил ее Татс. – Мы уже уходим.

Схватив Тимару за плечо, он потянул ее обратно, под укрытие деревьев.

Она все еще сжимала свой лук.

– Моя стрела! Это была моя лучшая. Ты не видел, куда она полетела?

– Нет.

В одном этом слове Татс выразил очень много. Он не видел ее полета и не собирался ее искать. Он утащил Тимару глубже в лес, а потом повел в обход поляны.

– Будь она проклята! – тихо проговорил он. – Сколько мяса!

– Ее винить нельзя, – напомнила ему Тимара. – Она просто сделала то, что делают драконы.

– Знаю. Она просто делает то, что делают драконы, – и как бы мне хотелось, чтобы Фенте тоже это делала! – С этими словами он виновато тряхнул головой, словно ему было стыдно обвинять своего дракона. – Но пока они с Синтарой не поднимутся с земли, нам придется добывать им мясо. Так что нам надо снова начать охоту. А! Вот мы и пришли!

Он вышел на ту звериную тропу, по которой громадный самец попал на поляну. Тимара машинально посмотрела вверх, однако деревья тут были не теми гигантами, к которым она привыкла. Дома она забралась бы на дерево, а потом бесшумно перебиралась бы с ветки на ветку, невидимо передвигаясь по деревьям вдоль тропы. Она выслеживала бы добычу с высоты. А здесь половина деревьев сбрасывали зимой листву, так что укрываться на них было нельзя. Да и ветви у них не переплетались с ветвями соседних деревьев, как это было в ее родных Дождевых чащобах.