И тут, помимо воли девочки, правда вырвалась наружу.

– Это не он, – сказала Никки, глядя себе под ноги.

– А кто же?

– Это я заглядывала в сарай через окно. Это я рассказала ей о змеях.

Гровер был поражен.

– Ты?!

– Я ей помогала, – пролепетала Никки. – Выискивала ростки плохого, чтобы она могла их выдернуть. Я не знала, хорошо это или плохо – держать змей. Я просто спросила ее об этом, вот и все.

– Почему ты ей помогаешь? – спросил Гровер, вскинув руки, и на его лице ясно читалось: «Я не могу в это поверить».

– Потому что я хочу бороться со злом, – ответила Никки. – Находить слабые места, укреплять щит добра, чтобы мы все могли спастись.

– Ты знаешь, что они собираются сделать, если я не избавлюсь от змей? – спросил Гровер.

– Что?

– Наденут на меня браслет! – выкрикнул он. Женщина, которая в это время проходила мимо, от неожиданности даже оглянулась. – Пусть попробуют! Они не прикоснутся ко мне!

– Какой браслет? – спросила Никки.

– Ты ничего не знаешь о браслетах? – Гровер обхватил запястье большим и указательным пальцами. – Браслеты, которые гудят. Они питаются от маленькой батарейки, и от них не избавишься ни молотком, ни ножовкой. Они говорят, что браслеты носят грешники. Никто не может говорить с человеком, которому на руку надели браслет. И они не снимают его, пока ты не перестанешь грешить или не уйдешь.

– Уйдешь?

– Да, покинешь город. Переедешь куда–нибудь.

– Так я, наверное, слышала, как они гудят, и не раз.

– Сейчас эти браслеты у троих или четверых. Эти люди не выходят из дома. Я знаю, что один браслет есть у Джонатана Смолла, а другой – у Рикки Платта.

– А что они сделали?

– Насчет Рикки не знаю, но Джонатан поет, – ответил Гровер. – Никто не должен петь, раз пророчица сказала: «Никаких песен». Но он каждое утро, когда принимает душ, громко поет что–нибудь веселое. Соседи услышали, вызвали полицейских, и ему надели браслет. Он говорил, что не откажется от пения, но, наверное, уже готов передумать. Эти браслеты сводят людей с ума. А теперь еще многие нашли письма в своих почтовых ящиках. Элвудов предупредили, что они не должны кричать друг на друга и сквернословить, а Мариэсса Браун должна бросить курить. Ты бы видела, что произошло в доме Хойта Маккоя! Его пытались арестовать. На моих глазах…

У Никки сильно забилось сердце.

– Может, тебе стоит выпустить змей?

– С какой стати? – вспыхнул Гровер. – Кому они причиняют вред?

– Они могут кого–нибудь укусить, – промямлила Никки.

– Сарай запирается на замок! Никто не заходит туда, кроме меня! – Гровер стал кричать, прохожие испуганно смотрели на него. – И потом это неядовитые змеи!

Никки отпрянула, увидев безумные глаза Гровера.

– Мне очень жаль. Я лишь старалась… поступить правильно. – Она глубоко вздохнула. – Если они попытаются надеть на тебя браслет, что ты сделаешь?

– Убегу. Они меня не поймают, – решительно произнес Гровер. – А тебе следует самой думать, что правильно, а что нет, и не полагаться на чье–то мнение. – Он развернулся и ушел.

Никки стояла у обувного магазина, испытывая тяжелое чувство вины.

В ту ночь Никки не могла заснуть. Она думала о синих конвертах. Должно быть, миссис Бисон раздала их всем, кто, по ее мнению, сделал что–то плохое.