…Шатаясь, Коулмен поднялся на травянистый холм и увидел, а может, это просто ему привиделось, как высокий и здоровый белый мужчина избивает мексиканского паренька. Потом он палкой с вставленными в нее лезвиями бритвы искромсал на пареньке одежду. При этом кричал с сильным заморским акцентом, как показалось Коулмену, шотландским:

— Ты, грязный испашка! Я проучу тебя! Будешь знать, как ухлестывать за чистыми белыми девочками!

Потом он переехал избитого на своей машине и укатил.

Коулмен подошел к мексиканцу и увидел, что тот был уже мертв. Пошел домой, что-то наплел Де-лорес про свои синяки и некоторое время не выходил из дома. Убийство в Сонной Лагуне отнесли на счет шайки молодых мексиканцев из семнадцати человек. В нищих кварталах латинос поднялся гвалт. Всех подозреваемых мексов быстро осудили и отправили за решетку. Во время суда над ними Коулмен несколько раз анонимно сообщал в полицию, что видел, как убийство совершал изверг-шотландец, и подробно описывал, как это происходило. Прошел месяц, другой. Коулмен играет на своем саксофоне, а воровство и своих друзей-росомах бросил — боялся. Занимался поденной работенкой и почти весь свой заработок отдавал матери, чтобы только она отвязалась.

В один прекрасный день на крыльцо их дома по Саут-Бодри, 236 поднялся убийца-шотландец. Сводных сестер Коулмена мать зачем-то отослала, и дома они был одни. Коулмен быстро смекнул, в чем дело: по отпечаткам пальцев на его письмах, а такие отпечатки по причине его беспутной жизни в полиции уже имелись, шотландец его вычислил. Коулмен спрятался и два дня не высовывал носа. Делорес говорила, что «злыдень» его разыскивает. Коулмену нужно было скрыться, но не было денег. Тогда в альбоме мамаши он отыскал человека, на которого был больше всего похож.

Киноактер Рэндольф Лоренс. Даты на снимках и близкое сходство черт лица говорили ему: это и есть отец. Он вытащил две карточки, доехал автостопом до Голливуда и сочинил правдоподобную историю для сотрудницы канцелярии Гильдии киноактеров. Дама с сочувствием выслушала краткую повесть о сыне, брошенном отцом, просмотрела свою картотеку и сообщила мальчику, что настоящее имя его отца — Рейнольде Лофтис. Он — довольно известный характерный актер и живет в Санта-Монике на Бельведер-стрит, 816.

И вот сын оказывается на пороге отцовского дома. Рейнольде Лофтис был тронут. Он не очень поверил рассказу об убийце-шотландце, но Коулмена приютил у себя.

В ту пору Лофтис жил с Майниром, они были любовниками. Оба состояли членами левого движения в Голливуде и были яростными поклонниками авангардного кинематографа. Коулмен тайком наблюдал их в постели. Это его отвращало и вместе с тем притягивало. Он ходил с ними на вечеринки режиссера из Бельгии, снимавшего голых людей и рвущих друг друга собак, напоминавших ему росомах. Фильмы потрясли его до глубины души. Рейнольде щедро давал ему деньги и ничего не имел против того, что он целыми днями во дворе трубит на своем альте. Скоро Коулмен стал ходить по джаз-клубам Долины, где и познакомился с игравшим на тромбоне Безумным Марти Гойнзом.

Мартин Гойнз сидел на игле, торговал марихуаной, занимался грабежами и был второразрядным трубачом. Это был подонок из подонков, но обладал несомненным даром: доходчиво учил музыке и воровству. Он показал Коулмену как замыканием проводов запустить двигатель угоняемой машины и как правильно играть на альте, научил читать ноты и тому, как соединить его бестолковый рев со здоровыми легкими, чтобы на саксе рождались осмысленные звуки.