— Теперь понимаешь? — вдавила Жанна.

— Нет, — мне не было ее жалко, абсолютно. Но рассказ о ее детстве всколыхнул в моей душе уважение — вытерпеть все это, при этом толком не понимая ради чего? Это, на мой взгляд, было достойным.

— Ты, — выдохнула Жанна, перекатываясь на карачки, чтобы заглянуть прямо мне в глаза, — моя самая главная проблема!

— И ты решила избавиться от проблемы радикально? — спокойно уточнила я.

— Именно, — Жанна икнула. — Без тебя миру будет проще.

— Без меня ТЕБЕ будет проще, — усмехнулась я. — А как будет миру, не известно никому.

— Не умничай, — резко одернула меня Жанна. Вновь икнула.

— Я не умничаю, — возмутилась я. — Хотя меня, признаюсь, поражает то, что один из Воинов Духа решил убрать человека, который ему ничего плохого не сделал.

— Ведьму, а не человека, — поправила меня Жанна.

— Ой, вот ты меня еще носом в это ткни.

— И ткну, — Жанна вытащила с набедренных ножен кинжал. И повторила жутким голосом, прижимая кинжал к моей шее, — и ТКНУ!

— Угу, только не дыши на меня, — я театрально поморщилась, вновь почувствовав характерное амбрэ. Несмотря ни на что, мне слабо верилось, что Жанна и правда сделает со мной что-то серьезное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Да как ты… — прошипела она, опуская кинжал, и свободной левой рукой залепила мне пощечину. Боль обожгла щеку, а я восторжествовала — если до сих пор не убила, значит боится это делать. Что-то ее останавливает… Может, остатки совести?

— Что за договор у вас с Дионисом? — аккуратно поинтересовалась я. Если буквально минут пять назад она поведала мне историю своего детства, то и об этом, возможно, расскажет.

— Дионисом? — Жанна сморгнула, — аа… божок считает себя достаточно взрослым для того, чтобы отдыхать в мире людей тогда, когда он захочет, и при этом не удостаиваться внимания Воинов Духа. А еще его интересовал один свиток, валяющийся у нас в архивах.

— Прекрасно, Жанна, — усмехнулась я, — ты пошла на уговор с языческим божком, чтобы всего лишь получить мою голову.

— Тебя, знаешь ли, не так просто выцепить в одиночестве, — буркнула Жанна, разглядывая свой кинжал. С длинным узким лезвием и украшенной узорами рукоятью. Похож на ритуальный.

Девушка выглядела жалко: когда-то блестящие волосы сейчас растрепаны, под глазами залегли синяки, помада на губах размазана.

— Оставь мне Дэма, а? — внезапно произнесла он, заглядывая мне в глаза. Если он снова будет со мной, то я смогу вернуться в клан.

— Ты так говоришь, как будто у Дэма нет воли, чтобы самостоятельно принимать такие решения, — равнодушно ответила я. — К тому же, ты его и не любишь даже.

— Люблю! — с жаром воскликнула она. — Очень люблю!

— Ты никого, кроме себя, не любишь, — пропитанный неприязнью голос Дэма.

Я глянула на дверь. Так и есть. Воин Духа, придерживающий за эфес саблю, стоял в проходе.

— А эта твоя история о детстве, — выплюнул он, — тьфу! Каждому из нас приходилось нелегко, но ты, как и всегда, посчитала, что тебе хуже всех! Пока ты была в том же лесу, за каждым твоим шагом следили трое взрослых! Не приведи господь, споткнешься о корягу или встретишься с волком! Ты была слишком ценным кадром, и с тебя сдували пылинки, когда многие наши умирали еще в детстве.