Всё чаще Оля замечала (особенно если они с Лёнчиком оставались дома вдвоём), что сводный брат пытается словно ненароком оказаться с ней рядом, будто нечаянно провести рукой по её телу, мимолётно задев попу и коснувшись груди… Она не особо с ним церемонилась, тут же ощетиниваясь:

— Лапы убрал!

— Пф-ф, нужна ты мне больно, что ты себе там навоображала, — фыркал Лёнчик с показным равнодушием.

Оле иногда казалось, что он постоянно следит за ней. Подсматривает, когда она переодевается у себя в комнате. Подглядывает через окошко, соединяющее кухню с ванной комнатой, когда Оля принимает душ. “Это уже на паранойю смахивает!” — посмеивалась она сама над собой, но… всё же с особой тщательностью всегда закрывалась изнутри на все замки и шпингалеты.

Однажды она попробовала поделиться своими наблюдениями с мамой. Та, разумеется, не приняла её всерьёз.

— Ну что ты, Оленька! — воскликнула она. — Как ты можешь даже думать о таком, тебе не стыдно?! Лёнчик же твой брат!

Оля не на шутку рассердилась тогда.

— Мам, у тебя склероз или маразм?! Ну какой он мне на фиг брат? Только на бумаге. По крови мы с ним не родные…

— Не смей так с матерью разговаривать! — рассердилась та. — И… и думаю, ты всё же ошибаешься. Принимаешь желаемое за действительное. Девочки в твоём возрасте часто придумывают себе повышенное мужское внимание и заинтересованность, которых нет на самом деле… Им просто хочется, чтобы в них влюблялись.

— Желаемое за действительное? — Оля даже опешила от подобного заявления. — Вот спасибо, мамочка. Ты полагаешь, я реально мечтаю, чтобы этот жирный занудный тюфяк одарил меня своим благосклонным вниманием?!

— Замолчи сейчас же! — вспыхнула мать. — Чтобы я больше от тебя этого не слышала. Он твой брат. Брат — и точка!

Оля решила отныне ни с кем не делиться своими подозрениями, но при этом держать ухо востро и не подпускать Лёнчика слишком близко… от греха подальше. Она больше не разгуливала по дому в коротких шортиках или обтягивающих майках, вообще старалась вести себя тише воды, ниже травы. Сводный брат же продолжал нахально ощупывать её взглядом и облапывать словно бы невзначай, отчего Олю буквально передёргивало.

Однажды она вернулась из секции по волейболу и, обрадовавшись тому, что дома больше никого нет, сразу же помчалась в ванную: в спортшколе в тот день внезапно отключили горячую воду, принять душ после тренировки ей не удалось. Затолкав пропотевшую форму в стиральную машинку, Оля с наслаждением встала под струи тёплой воды и закрыла глаза, блаженно растирая уставшее тело мочалкой и вдыхая аромат геля для душа.

Она не слышала, как хлопнула входная дверь, потому и сглупила: выскочила из ванной в одном банном полотенце. Всего-то делов — добежать пару метров до своей комнаты и достать из шкафа чистую одежду… Однако на пути у неё внезапно возник Лёнчик.

— Опаньки, — игриво протянул он, жадно шаря по телу сводной сестрицы похотливо заблестевшими глазами. Обнажённые ноги, руки, плечи, длинные влажные волосы — всё это не на шутку его распалило.

— Ай! — взвизгнула Оля от неожиданности. — Напугал, придурок. Я не знала, что ты дома. Дай мне пройти!

— А что мне за это будет? — ухмыльнулся Лёнчик, беззастенчиво уставившись ей в ложбинку между грудей, куда был заправлен уголок полотенца.

— Зенки тебе не выцарапаю, — мрачно пообещала Оля. — В противном случае пеняй на себя.

Видимое спокойствие давалось ей с трудом. Сердечко колотилось изо всех сил, руки подрагивали, во рту пересохло.

— Да ладно, чего ты ломаешься, — Лёнчик сделал шаг, оказавшись совсем близко.