— Вы в порядке? — спросила она.

— А что?

— Я не знаю, потому что в прошлый раз, когда я видела вас, у вас были следы укуса на горле?

Он схватил ее за запястье и держал очень крепко.

— Лучше бы тебе забыть, что ты когда-то видела что-либо подобное.

— Слишком многое и так уже забывается.

— Несомненно, правда, — сказал он, и отпустил. — Ты переживала из-за меня?

— Не совсем.

— Мудрый ответ.

— У Майкла есть это. Штука с памятью. Он не… он не помнит, кто я.

Теперь она полностью завладела вниманием Оливера. Он какое-то время смотрел на нее, потом повернулся и пошел прочь. Она поспешила за ним в его кабинет. Оливер закрыл дверь за ней, прислонился к ней сложив на груди руки, и сказал:

— Я думал, что ты и Майкл собирались отрубить питание проклятой машины. Разве вы не сделали этого?

— Нет, мы… Я.. — На самом деле у нее не было оправдания. — Не совсем. Я собиралась сделать это утром, но мне действительно нужна помощь. Майкл — не она. Как на счет Амелии?

Оливер сделал глубокий вдох, в котором, как вампир, совершенно не нуждался, кроме как для разговоров, а затем выдохнул.

— Амелия… пытается понять, но ей нелегко принять мир таким, какой он есть, когда часть ее настаивает воспринимать мир, каким он был. Она отпустила меня. Я не не знаю, как долго это продлиться. — Он покачал головой, как бы стараясь отогнать эти мысли. — Скажи мне, как ты думаешь, что на самом деле делает машина.

— Вместо того, чтобы стирать память людей, покидающих город, она имеет более широкое поле и оно влияет на людей в городе. Я думаю, она стирает не менее трех лет воспоминаний.

Может больше для некоторых людей. Я не знаю.

— И как же ты пришла к этому удивительному выводу?

— Ханна сказала, что вчера была в Афганистане, — сказала Клер. — Майкл говорит о его маме и папе, как если бы они по-прежнему жили в доме. Амелия вела себя так, словно Сэм Гласс все еще жив, но пропал. Моника думает, что она все еще встречается с Шейном. А Мирнин…

Мирнин совсем не тот Мирнин, которого я знаю.

— Нет, он не был, — сказал Оливер, задумавшись. — Когда я приехал в город, он был уже совершенно безумен. Он был бы совершенно непредсказуем три года назад. Ты сказала, что Амелия не помнит смерти Сэма. Она, конечно же, также не помнит моего приезда. Для нее полнейшая загадка, как я попал в Морганвилль без ее ведома. Я гарантирую, что она обвинит меня во всех этих бедствиях.

— Почему вас? Почему не Мирнина?

— Когда я приехал в город, Амелия и я… у нас была большая история позади, причем ничего хорошего. Нам потребовалось потрудиться, чтобы достичь понимания в том, что мы имеем. Если она не помнит этого — война начнется с самого начала.

— Хуже, чем это. Майкл вышел на солнце, — сказала она решительно. — Он не помнит, что он вампир.

Глаза Оливера слегка расширились, а затем он сказал с абсолютным спокойствием:

— Я надеюсь, что солнце в противном случае, убедило его. И я надеюсь, ты позвала помощь.

— Он уже направляется в больницу. Я пришла за Евой, но я думаю, она ушла в родительский дом. Она не вспомнит меня, как и любой другой.

— Если Майкл был ранен, они не повезут его в больницу; они отправят его прямиком в банк крови. Он поправиться, если он не был на солнце долго. Немного крови, немного отдыха, он быстро исцелиться. Основная проблема заключается в том, что, если он отказывается верить в свое нынешнее состояние, он потеряет контроль и станет кормиться опрометчиво.