— У тебя нет дэжа вуду из-за того, как похожи эти дома?

— Это дэжа вю, и я ненавижу тебя прямо сейчас.

— Из-за того, что я рассказал о тебе твоей маме? Подожди, пока не услышишь, что я скажу твоему отцу. — С лукавой улыбкой на лице, она поняла, о чем он думает.

— Даже не думай об этом.

— Я мог бы рассказать ему о том, что раз мы…

— Черт, нет.

Они шептались, и на пороге хихиканья, вдруг через весь дом раздался крик, словно звук бьющегося стекла. Клер бросила свою чашку, подскочила, и побежала к лестнице, Шейн был всего в двух шагах позади нее, и быстро поднялся по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки сразу.

Мамы Клер нигде не было видно, но дверь в отцовский кабинет — который был спальней Шейна в Стеклянном Доме — была открыта. Клер бросилась к ней и остановилась в проеме. Ее мать стояла на коленях. Ее отец лежал на ковре, он казался маленьким, слабым и хрупким, и она почувствовала, как абсолютный ужас пронзает ее словно молния. Ее колени подогнулись, и она почувствовала, как руки Шейна смыкаются вокруг ее плеч.

— Мама? — Спросила она слабым, дрожащим голосом. Потом она сглотнула, собралась, и поспешила преодолеть последние несколько шагов, чтобы упасть рядом с ее родителями.

Ее мама прижимала свою руку к шее ее отца, нащупывая пульс, но поскольку ее рука сильно дрожала, Клер была уверена, что она не смогла бы сказать, даже если бы она его нащупала. Она посмотрела жалобно на Шейна, который кивнул в ответ и опустился на одно колено рядом с ее мамой.

— Позвольте мне, — сказал он, и мягко отвел ее мамы, чтобы нащупать пульс его собственными недрожащими пальцами. Казалось, прошла целая вечность, но наконец, он кивнул. — Он в порядке. Он дышит. Я думаю, что он просто потерял сознание.

Мама Клер плакала, но Клер подумала, что она, вероятно, даже не осознавала, что делала это. У нее было замороженное, непроницаемое выражение, Клер подумала, что это было страшнее, чем ее крик.

— Сп-спасибо, Шейн. Я не думаю, что мы должны его двигать.

— Мы должны перевернуть его, — сказал Шейн. — Чтобы он пришел в себя.

Мама Клер с удивлением посмотрела на него, как если бы она размышляла, как именно он всё это узнал. Клер знала, слишком хорошо. Он приходил домой и находил своих родителей без сознания очень часто в то кошмарное время, когда они уехали, сбежали от Морганвилля и воспоминаний. Проверить пульс и дыхание, убедиться, что они не подавились рвотой — это были обычные вещи, что ему приходилось делать.

Шейн перевернул отца на спину и разместил его поудобней, насколько это было возможно, затем снова сел и сказал:

— Лучше вызвать «скорую». Вы, наверное, хотите, чтобы его положили в больницу, так?

Миссис Денверс?

Она моргнула и медленно кивнула, затем встала, и воспользовалась телефоном на рабочем столе, чтобы позвонить в 911. Пока она звонила, Клер смотрела на все еще бледное лицо ее отца. Он выглядел ужасно. Теперь, когда адреналин от шока спадал, слезы грозили утопить ее, а она не хотела плакать, не могла плакать, не сейчас.

Ее маме нужно, чтобы она была сильной.

Ее отец открыл глаза. Зрачки выглядели огромными, но затем они уменьшились до нормального размера. Его открытые глаза, на самом деле, не позволили ей почувствовать себя гораздо лучше, потому что он смотрел на них, словно они были чужими.

Даже Клер.

Когда он попытался сесть, Шейн положил большую руку на плечо и сказал: — Сэр, вам лучше оставаться там до тех пор, пока не приедет «скорая», хорошо? Просто отдохните. Вы помните, что произошло?

Ее папа очень медленно моргнул, и сосредоточился на лице Шейна.