— Ты когда-нибудь видела, как он режет мясо? Он, как художник нарезки. И нож у него длиннее, чем моя рука. Ну, точно, Мистер Барбекю.

Они обсуждали это долго, а Майкл оставался в стороне от этого, потягивая из своей спортивной бутылки — вероятно — кровь, пока Ева готовила бутерброды и они ели холодный, и несколько слащавый, ужин. После этого, Клер суетится вокруг, слишком возбужденная, чтобы учиться, ожидая Шейна, пока Ева, наконец, не огрызнулась на нее за постоянный топот и передвижение вещей, и она поднялась в свою комнату.

Повинуясь импульсу, она не пошла туда; она остановилась в коридоре, протянула руку, и нашла скрытую защелку тайной комнаты. Панель со щелчком открылась, и она вошла в комнату и закрыла дверь за собой. Ручки не было с этой стороны, но все в порядке; она знала, где был выход. Она взбежала по узкой лестнице и вышла в темной, пыльной комнате, которая, они всегда полагали, была убежищем Амелии, когда она когда-то жила в этом доме. Комната была похожа на нее, так или иначе — старая Викторианская мебель, гобелены, разноцветные лампы Тиффани, наверное, стоили целое состояние. Здесь всегда была немного холодно, по какой-то причине. Клер растянулась на старом вельветовом диване, уставившись в потолок, и думал о том, сколько раз она приходила сюда с Шейном. Это было их личное место, где они могли бы просто уйти от всего, и одеяло, наброшенное на спинку, пахло им. Она натянула его на себя и улыбнулась, чувствуя, что призрак Шейна был здесь, с ней, прижимаясь ближе.

Она понятия не имела, что она заснула, а затем ей показалось, что она спит, потому что кто-то прикасался к ней. Не приставал к ней или что-то подобное, только кончиком пальца, спускаясь вниз по ее щеке, по губам… медленно, нежный вид ласк.

Она открыла глаза, чтобы увидеть, что Шейн присел на корточки рядом с ней. Его волосы были — как обычно — спутанными, спускающимися по его лицу, и он пах, как барбекю и древесный дым, и его улыбка была самой красивой вещью, которую она когда-либо видела.

— Эй, соня, — сказал он. — Сейчас три часа утра. Ева подумала, что вампиры украл тебя, но это только потому, что ты не застилала свою постель с утра. Я думаю, что я оказываю дурное влияние.

Ее губы приоткрылись, и его палец замер там, очерчивая ее рот медленно. Она ничего не говорила. Егоулыбка стала еще шире.

— Скучала по мне?

— Нет, — сказала она. — Я хотела немного покоя и тишины. Я даже не знала, что ты уехал.

Он схватился руками за свою грудь, будто она ранила его, и упал на пол. Клер скатилась с дивана на него сверху, но он отказывался открывать глаза, пока она поцеловала его, долго и тщательно. Она облизнула губы, когда отстранилась.

— Мммм, барбекю.

— Голодна?

— Ева принесла сэндвичи.

Шейн состроил гримасу.

— Да, рад, что я пропустил это. Но я, вообще-то, говорю не о полуночных закусках.

— Мальчики. Это все о чем вы думаете?

— О полуночных закусках?

— Это то, как классные парни называют это в настоящее время?

Он рассмеялся, и она почувствовала рокот сквозь ее кожу. Шейн не часто смеялся, за исключением случаев, когда они были вместе; она любила свет в его карих глазах, и его озорную улыбку, сворачивающуюся в уголках.

— Хотел бы я знать, — сказал он. — Я никогда не был одним из классных парней.

— Всё это дерьмо собачье.

— Следите за языком, Мисс Дэнверс. Ой, подождите, дерьмо — это мое дурное влияние.