– Вы не очень разговорчивы, – решился прервать продолжительную паузу доктор Карилло. – Я считаю, что нам надо поглубже осветить проблему бороды. Часто на первый взгляд вещи кажутся довольно простыми, и мы принимаем их такими, какие они есть, хотя их истинный смысл может быть сокрыт от нас. Порой мы не хотим признаваться самим себе, в чем заключается этот истинный смысл. Порой мы хотим замаскировать его от себя же, поскольку нас одолевают тревожные сомнения.

– Я тоже так думаю, – сказала Карла, благодарная доктору уже за то, что он заговорил.

– Ваша борода может скрывать от вашей жены правдивые ощущения, – продолжал развивать свою теорию доктор Карилло. – Это, так сказать, одна ипостась маски. Затем вы упомянули о столетии. Вы утверждаете, что начали отращивать бороду в связи с этой датой. Однако задумаемся, мистер Мур. Столетие могло стать только предлогом для вас. Если борода вам не нравится, вы могли бы не отращивать ее по той простой причине, что на вас оказано давление. А в принципе, что такое окунание в воду? В такую жару мы все с удовольствием искупаемся даже в поилке для лошадей, чтобы освежиться… легко и просто. Таким образом, если столетие являлось всего лишь предлогом, мы должны задаться вопросом, какая именно причина заставила вас отращивать бороду.

– Причина, заставившая меня отращивать бороду – столетний юбилей, – повторил Дуэйн. – Это единственная и действительная причина.

– Я слышу в вашем голосе угрозу, – сказал доктор Карилло. – Может быть, мы делаем прогресс. Вам не нравятся мои вопросы. Вы не хотите установить настоящую причину того, почему вы стали отращивать бороду.

– Я уже указал вам настоящую причину, – настойчиво возразил Дуэйн.

– Тогда почему я уловил в вашем голосе угрозу?

– Потому что вы не верите мне, – ответил Дуэйн. – Я несколько раз дал вам понять, что вы не верите мне. Я не отращивал эту чертову бороду по причине своей импотенции. Последнее время она у меня то появляется, то пропадает. Все дело в столетии и только в нем.

– Я считаю, что вы преувеличиваете насчет этой своей импотенции, – лучезарно улыбаясь, заметил доктор Карилло. – Мне вы представляетесь мужчиной в расцвете лет и сил. У вас отличная борода, что само по себе уже признак половой потенции. Скорее всего, вы стараетесь запутать меня. Как психиатр я имел дело со многими пациентами, которые старались запутать меня. Пациент может легко признаться в собственной импотенции, чтобы я перестал задавать ему вопросы, касающиеся того, что, в действительности, его беспокоит.

– Его импотенция на самом деле беспокоит меня, – проговорила Карла, уставшая ждать, когда до нее дойдет очередь, чтобы вставить слово. – Я не очень бы возражала против этого, если бы весь город не твердил, что у него там полно любовниц, и ни одна до сих пор не пожаловалась.

– По очереди, пожалуйста, – попросил доктор Карилло. – Мы с мистером Муром начинаем делать определенные успехи. Дам попросим подождать.

– Каких дам? – удивилась Карла. – Я единственная здесь женщина.

– Замолчите, женщина! – прикрикнул доктор Карилло. – Крайне важно, чтобы я установил истинные чувства вашего мужа. Не прерывайте, когда говорит доктор.

– А как насчет моих истинных чувств? – спросила Карла. – Вам не надо ходить вокруг да около целый час, чтобы обнаружить мои. За две минуты я могу изложить вам мои истинные чувства.