– Если Ричи тебя так пробрал, мог бы пораньше что-нибудь сказать, – заметила Карла, одаривая его ослепительной улыбкой.

Они миновали аэропорт, когда Дуэйн вспомнил о Сонни, который был у невропатолога. На севере, подобно серебряным ступенькам лестницы, десять реактивных самолетов расположились в строгом порядке перед заходом на посадку.

– Побыстрее, Дуэйн, – попросила Карла.

– А что?

– Один из этих самолетов может врезаться в нас, – сказала она. – Я всегда не любила дороги, проходящие там, где летают самолеты.

Она продолжала еще что-то говорить, но в этот миг над ними проревел громадный ДС-10, и в реве его двигателей потонули слова Карлы. Аэробус напомнил Дуэйну слона. От звуковой волны БМВ сильно тряхнуло. Карла закрыла глаза и обхватила голову руками.

– Это еще одно ребячество с твоей стороны, – проворчала Карла, когда они покинули зону аэропорта.

– Ты не права. Это чистое совпадение, – заметил Дуэйн. – Я не думаю, что Сонни впредь захочется ездить с нами.

– Я тоже не хочу, если ты понимаешь, что я имею в виду, – сказала Карла.

Она посмотрела на Сонни, который от напряжения побелел как полотно.

– Что с твоей головой, Люк?

– Доктор провел кучу разных обследований. Все станет известно, когда обработают полученные данные. У меня может быть что угодно.

– У Дуэйна этого добра уже полно.

ГЛАВА 34

На следующее утро Дуэйн проснулся, полный оптимизма. Это было странно, так как последнее время депрессия стала повседневной частью его жизни, как бритье, но сегодня ее как не бывало.

Взяв с собой сорок четвертый, он направился в ванную, но в собачью будку не стал стрелять Он даже не дошел до горячей ванны, а сел в шезлонг и залюбовался восходом. В эти редкие минуты равнина, раскинувшаяся под домом, была прекрасна: солнечные лучи прорезали легкую золотистую дымку, окутавшую бурый бурьян и низкие мескитовые деревья.

У Дуэйна так хорошо было на душе, что он пришел к выводу – последние месяцы я, должно быть, помутился разумом. Только человек с помутившимся разумом станет палить беспрестанно по собачьей будке, даже если она внешне похожа на пограничный форт.

Шорти лежал на восточном краю площадки. В солнечных лучах он казался золотистым пятном с высунувшимся собачьим языком.

С полчаса Дуэйн пребывал в состоянии умиротворения и покоя, пока равнина с холмами не приобрела своего обычного безобразного вида. Из дома вышла Минерва и подала ему чашку кофе. На ее лице он прочел осуждение.

– Что с тобой? – спросил Дуэйн.

– Мне не нравится, что у нас живет этот Джуниор Нолан, – ответила Минерва. – Приходится кормить лишний рот.

– Через три недели Нелли выходит замуж, – напомнил ей Дуэйн. – Прибавится еще один.

– Если выйдет, – усмехнулась Минерва.

– Мы арендовали церковь и договорились с проповедником, – напомнил ей Дуэйн.

– Я считаю, что у этого Джуниора Нолана есть свои виды, – стояла на своем Минерва.

– Карла говорит, что у него просто хандра.

– Он раскатал губы не на Карлу, – пояснила Минерва. – А на Нелли. У девочки мягкий характер, и я люблю ее. Я встречала матерей и похуже. Просто ее мучает одна проблема.

– Какая?

– Лень. Она очень не любит двигаться и готова лежать на спине целыми днями, а это привлекает мужчин.

На этой веселой ноте она вернулась в дом. Спустя минуту из него вышла Карла, которая взяла телефон, стоявший на площадке, и подала его мужу.