Так странно стоять на втором этаже этого тихого дома, учитывая, что происходит снаружи.

Пройдя по коридору, останавливается у открытой двери комнаты Бенджамина.

Он спит.

Двенадцать лет, и с каждым днем все больше и больше походит на отца.

Глядя на него, она гадает, станет ли Итан кричать, когда его наконец настигнут.

Услышит ли она его?

И если да, сможет ли это вынести?

Порой все кажется совершенно нормальным, словно всегда так и было, но бывают мгновения, когда подспудное напряжение вопросов, задавать которые она больше себе не позволяет, грозит вырваться, сокрушив ее, как античный хрусталь.

Скоро на Главной улице загремит музыка, и не исключено, что это разбудит сына.

Бен захочет узнать, что происходит, и тут уж ему не солжешь.

Не подсластишь пилюлю.

Он слишком умен для этого.

А она чересчур его уважает.

Что же ему сказать?

И более трудный вопрос…

Неделю спустя, проснувшись посреди ночи в одиночестве темной спальни, лишенная возможности когда-либо свидеться с мужем снова…

Что она скажет себе?

Глава 11

Итан ринулся через следующий перекресток. Каждый раз, когда он оглядывался, огней позади становилось все больше, но его ближайший преследователь-барьерист – проблема более неотложная. Тот вырвался далеко вперед своих более тихоходных компатриотов, и Итану показалось, что он выглядит знакомо – лысая голова, громадные очки в серебристой оправе… И когда тот сократил разрыв до тридцати футов, Итан сообразил, кто это – тот самый козлина-провизор, у которого он пытался купить аспирин два дня назад.

Главная улица замаячила в одном квартале впереди, через двух– и трехэтажные дома начала перекатываться волна муторного шума – взбудораженный гомон собирающейся толпы.

Ни в коем случае нельзя бежать нагишом по Главной улице.

Но при нынешнем темпе, если не изменить траекторию, именно это в ближайшие двадцать секунд и произойдет.

От Главной Итана отделяла лишь одна улица, даже не улица – всего лишь переулочек с односторонним движением, вклинившийся позади ряда зданий. Последний впрыск подстегнутого яростью адреналина пришел с осознанием, что если, свернув за угол в этот переулок, он наткнется хоть на кого-нибудь – на кого угодно, – то он спекся.

Зарублен насмерть помавающим мачете провизором.

Миленькая кончина.

К улице примыкал одноэтажный гараж, и Итан прикинул, что угол здания, когда он свернет, скроет его от взгляда фармацевта секунды на две.

Если только в переулке его не поджидает толпа, этого будет вполне достаточно.

До сих пор Итан несся строго посередине улицы, но теперь настал момент сделать свой ход.

Он вильнул вправо, метнувшись поперек скользкой от дождя мостовой.

Пересек полоску травы, затем тротуар, затем снова траву и, уже подбегая ко входу в переулок, сообразил, что даже не знает, что собирается предпринять.

По близости шагов преследователя он прикинул, что провизор отстал шагов на шесть.

Затем ринулся в переулок.

С бетона на землю.

Темней.

Туман, подцвеченный вонью мокрого мусора.

Не увидел никого в непосредственной близости, кроме пары фонариков в нескольких сотнях футов дальше, вихляющих в его направлении.

Итан выбросил обе ноги в сторону параллельно, словно при торможении боком на лыжах, погасив инерцию, направленную вперед, настолько внезапно, что ощутил, как ускорение пытается послать его дальше кубарем.

Восстановил равновесие и ринулся обратно по прежнему пути, разгоняясь прямиком к углу здания.

Столкновение получилось чудовищное, лоб Итана врезался в нижнюю челюсть провизора с такой зубодробительной мощью, что инерция оторвала Итана от земли на добрых полсекунды.

Он вскочил снова с залитым кровью лицом.

Оглушенный фармацевт сидел, выплевывая на дорогу зубы.