Итан прокрался вокруг островка, а затем прочь из кухни.

У журнального столика остановился.

Желтое Пончо стоял на пороге спальни в двенадцати футах от него, светя туда своим фонариком.

Покрепче сжав обмотанную скотчем рукоятку мачете, Итан попробовал длинное лезвие подушечкой большого пальца.

Могло бы быть и поострее. Намного. Придется рубить изо всех сил.

Он заколебался.

На своем веку Итан причинил немало страданий и смертей, но до кокпита «Блэк Хоука» беспардонная нагота насилия доходит в сильно разбавленном виде. Залп «Хеллфайрами» с лазерным наведением по мишени за две мили от тебя даже рядом не лежал с таким вот убийством гражданского, стоящего прямо перед тобой, с помощью мачете.

Первый ушел от видеоигры всего на пару шагов. Второе…

Чужак развернулся в проеме двери, оказавшись лицом к лицу с Итаном.

Дыхание у обоих участилось.

– Зачем вы это делаете? – спросил Итан.

Никакого отклика.

Теперь он вообще не видел лица визави.

Только его профиль, тень ножа в правой руке и пятно света на ботинках от фонаря, направленного в пол.

Итан открыл было рот, чтобы повторить вопрос, когда свет повернулся, полыхнув ему прямо в лицо, в глаза.

Что-то затарахтело по полу.

Воцарилась тьма.

Из-за пересвеченной сетчатки Итан напрочь лишился зрения, слепо застыв в серой тьме без форм и деталей.

Шаги приближались, паркет под ковром постанывал под каждым шагом, джинсы ринувшегося вперед противника вжикнули.

Итан попятился, зрение понемногу возвращалось.

Поймал стоп-кадр Желтого Пончо в трех футах от себя с мясницким ножом, занесенным для удара сверху-вниз.

Взмахнул мачете – резкий, молниеносный удар сплеча.

Клинок не встретил сопротивления, и сила взмаха развернула Итана, почти сбив с ног, в голове пронеслось: «Промахнулся, я покойник».

Противник проскочил мимо, неуклюже заковыляв через комнату, пока в конце концов не сумел удержаться за барную стойку рядом с кухонным островком.

Восстановив равновесие, Итан ухватил мачете покрепче, чтобы не выронить, и лишь тогда заметил кровь, каплющую с конца клинка.

Оглянулся на кухню.

Преследователь выронил свой нож и стоял лицом к Итану, опираясь об островок, прижав обе руки сбоку к шее, издававшей шипящий звук, словно сжатый воздух, вырывающийся из шины.

Попятившись до двери в спальню, Итан присел и поднял фонарик с ковра.

Направил луч на человека в желтом пончо.

Обилие крови просто ошеломляло.

Будто алая паутина на желтом пластике накидки, она разбегалась дюжиной отдельных ручейков, как замедленное воспроизведение деления вируса, собираясь на полу лужей. Кровь хлестала из шестидюймового разреза у основания шеи над ключицей, брызжа с одной стороны аэрозольным туманом, а с другой выталкиваясь ярко-алыми артериальными струями, и каждая последующая взмывала по все более низкой дуге по мере того, как сердце раненого отказывало.

Лицо его побледнело, как полотно, и он смотрел на Итана без всякого выражения, только медленно моргал, словно погрузившись в гипнотический сон наяву.

Наконец он съехал с островка и рухнул на пол, повалив барный табурет.

В гардеробе спальни Итан реквизировал пару джинсов, футболку с длинными рукавами и черную толстовку с капюшоном. Рубашка и джинсы были на пару размеров маловаты, но вполне терпимо. А вот теннисные туфли, которые ему удалось отыскать, – дело другое. Он сумел втиснуть в них ноги и даже зашнуровать, но хождение в них было сущей мукой, гарантируя натереть мозоли за считаные минуты.

Зато ботинки покойника куда большего размера выглядели достаточно многообещающе.

Стащив их, Итан надевал одну пару носков за другой, пока ботинки не перестали болтаться на ногах.

Приятно было чувствовать себя снова одетым, еще приятнее – укрыться от дождя в этой теплой квартире.