Ксаббу скользнул над полом к ближайшему тускло поблескивающему пульту.

– Это образцы товаров?

– Некоторых из товаров. Мы можем изменить их набор или осмотреть только те вещи, которые нас интересуют. Мы можем вообще убрать торговый зал и просматривать текстовый каталог с иллюстрациями. Боюсь, обычно я так и поступаю.

– Живущий у родника не видит снов о жажде  . – Ксаббу тихонько рассмеялся.

– Еще одна поговорка твоего народа?

– Моего отца, – поправил бушмен и протянул короткопалую руку к одному из пультов, тонкому прямоугольничку, удобно ложащемуся в симулированную ладонь. – Можно потрогать?

– Да, но осязать его ты сможешь лишь постольку, поскольку позволит костюм. У нас, боюсь, довольно примитивное снаряжение.

Ксаббу повертел пульт в руках.

– Я чувствую его вес. Впечатляет. И в экране отражаемся мы! Хотя, как я понимаю, это не более реальность, чем та вода, что вы создали на нашем первом занятии.

– Да, хотя над этим кто‑то трудился куда дольше, чем я над той лужей.

– Добрый день, граждане. – Рядом появилась симпатичная чернокожая девушка на пару лет моложе Рени. Ксаббу виновато отпрянул, и она улыбнулась. – Вас интересуют устройства персонального доступа?

– Спасибо, сегодня мы просто пришли посмотреть. – Рени задержала взгляд на идеально отглаженной складочке на брюках продавщицы, на белоснежных зубах. – Мой друг…

– Скажите, вы гражданка или марионетка? – спросил вдруг Ксаббу.

Женщина обернулась к нему.

– Я конструкт типа Е, – ответила она; голос ее оставался доброжелательным и успокаивающим, – отвечающий всем условиям ООН для торговой рекламы. Если вы хотите иметь дело с гражданином, скажите, и я соединю вас.

– Нет‑нет, – поспешно перебила ее Рени, – не стоит. Мой друг впервые в Лямбдамаге и просто полюбопытствовал.

Улыбка держалась на лице продавщицы, как приклеенная, хотя Рени показалось, что она несколько поблекла. Глупо, конечно, – кто же станет закладывать в марионетку чувство собственного достоинства?

– Я рада, что сумела ответить на ваш вопрос. Могу ли я сообщить вам что‑то об этом или другом продукте «Криттапонг электроникс»?

Движимая смутным ощущением вины, Рени попросила продавщицу – марионетку  , напомнила она себе, пару слов на ассемблере  – показать им пульт.

– Это «фрихэнд», последнее слово в технологии персонального доступа, – начала марионетка, – обеспечивающая наиболее полное распознавание голоса среди всех устройств сравнимой цены. Пульт также позволяет программировать заранее сотни домашних дел, фильтрует телефонные звонки и выполняет множество других функций, выведших «Криттапонг» в ряд крупнейших азиатских производителей бытовой инфотехники…

Пока марионетка описывала Ксаббу функцию распознавания голоса, Рени раздумывала, по случайности продавщица оказалась негритянкой или ее вызвали специально, учитывая сетевой номер и адрес самой Рени.

Через пару минут они уже стояли на симулированной улице.

– Кстати, к твоему сведению, – заметила Рени, – спрашивать людей, граждане они или марионетки, не очень вежливо. Большинство продавцов – марионетки, если ты специально не укажешь обратного.

– Но мне показалось, вы говорили, что закон…

– Есть закон. Но есть и обычай, и довольно хрупкий. Если в разговоре с гражданином ты задашь ему этот вопрос, то как бы намекнешь, что он… достаточно скучен или предсказуем, чтобы быть машиной.