– А… То есть спрашивать стоит, только будучи уверенным, что перед тобой марионетка.

– Или если тебе очень, очень нужно это узнать.

– Но зачем это может понадобиться?

Рени ухмыльнулась.

– Ну, допустим, ты познакомишься здесь с кем‑нибудь и влюбишься. Пойдем, поищем место, где присесть.

Ксаббу вздохнул и выпрямился. Его серый сим постоянно проваливался в кресло.

– Я все еще многого не понимаю, – пожаловался он. – Мы еще… еще… в Лямбдамаге, верно?

– Верно. Это одна из его главных площадей.

– Но чем тут можно заниматься? Мы не способны ни есть, ни пить…

– Можно отдохнуть. ВР – это как дальняя поездка на автомобиле: вроде бы ничего не делаешь, а устаешь страшно.

Как кровь остается красной жидкостью, в какой бы артерии она ни струилась, так и толпа, заполнявшая улицы, казалась однородной в разных районах Лямбдамага. Та часть клиентов магазина, что проплывала, проходила и проползала мимо «Булева кафе», ничем на вид не отличалась от толпы, которую Рени и Ксаббу видели в первые минуты своего визита или на улицах сектора бытовой электроники. Самые примитивные симы, соответствовавшие обычно самым редким гостям, часто останавливались поглазеть. Другие, более разработанные, многоцветные, разодетые, точно на вечеринку, сбивались кучками. А некоторые носили сверхсложные симуляции, в которых не стыдно было бы показаться в самых стильных заведениях Внутреннего Района, – симы как прекрасные юные боги, притягивавшие взгляды всех прохожих.

– Но почему кафе? Почему не скамейка в парке?

Рени повернулась к Ксаббу. Плечи его устало поникли. Скоро придется снять его с линии. Легко забывается, каким ударом по нервам может стать первый визит в сеть.

– «Кафе» звучит солиднее. Шучу. Во‑первых, мы могли  бы есть и пить здесь, будь у нас необходимое оборудование. С имплантами, как у богачей, мы могли бы испробовать блюда, которых в реальном мире не найдешь. Но даже настоящее кафе – это не просто место, где можно выпить и закусить. – Она взмахнула рукой, и вокруг заструилась мелодия струнного квартета Пуленка, заглушая ослабший уличный гул. – По сути дела, мы нанимаем пространство, где можем просто быть  – остановиться, подумать, поболтать, поглазеть на людей, не путаясь у них под ногами. И в отличие от реального ресторана, стоит вам заплатить за столик, и официант всегда к вашим услугам, по первому же зову.

Ксаббу откинулся на спинку кресла.

– Недостает только пива.

– Будет, когда сойдем с линии, обещаю. Выпьем за твой первый день в сети.

Ее спутник глянул на улицу, потом повернулся, озирая само «Булево кафе». Колыхались полосатые занавески, хотя ветра не было. Официанты и официантки в чистеньких белых передниках сновали между столиками, ловко управляясь с уставленными неимоверным количеством стаканов подносиками, хотя столы перед большинством посетителей были девственно чисты.

– Красивое место, миз Сулавейо.

– Можно просто Рени.

– Хорошо. Это красивое место, Рени. Но почему так много пустых столиков? Если это, как вы сказали, недорого…

– Не все хотят, чтобы их видели, хотя быть здесь совершенным невидимкой невозможно. – Она указала на безупречную симуляцию черного железного столика, абсолютно пустого, если не считать вазы с изящнейшими маргаритками на белоснежной скатерти. – Видишь цветы? На скольких пустых столиках они стоят?

– Почти на всех.

– Это означает, что там кто‑то сидит – точнее, занимает виртуальное пространство. Но они не хотят, чтобы их видели. Может, они тайные любовники, может, у них знаменитые, легко узнаваемые симы.