Огромная шхуна начала валиться на левый борт. Не выдержав напряжения, полозья лопнули с оглушительным треском. Судно легло на борт, паруса наполнил ветер, закрутив “Ледовый дух”.

Схватив Ульрику, Арфлейн свободной рукой вцепился в буксировочный трос.

Теперь единственное, что владело его мыслями, — это покинуть корабль и спасти себя и женщину. Спустившись на лед, они побежали прочь от шхуны. “Ледовый дух” врезался в скалу, сверху на него посыпались глыбы льда.

Им посчастливилось найти укрытие в стене ущелья. Они бросили взгляд на корабль. Спасется ли кто-нибудь кроме них, сказать было трудно.

Ветер донес до них чей-то голос. Похоже, что кричал Ульсенн:

— Он хотел этого! Он хотел этого!

Вновь взревел ветер, и лавина льда обрушилась на корабль. Они заползли под выступ в скале и стали смотреть, как умирает “Ледовый дух”. Корпус его треснул, мачты, лопнув, раскололись.

В глазах Арфлейна стояли слезы. Смерть корабля означала конец и его надеждам. Он прижал к себе Ульрику, больше думая о себе, чем о ней.

Глава 22

ПЕРЕХОД

Несмотря на то, что утром снегопад прекратился, тяжелое серое небо нависло над самыми вершинами глетчеров. Шторм прекратился сразу же после гибели “Ледового духа”. Можно было подумать, что гибель корабля — единственное, что составляло цель бури.

Через завалы снега и льда Арфлейн и Ульрика добрались до места, где ущелье, сузившись, служило последним пристанищем для корабля. Там к ним присоединились Рорсейн и Ульсенн. Они оба не пострадали, не считая того, что меха на них были изодраны в клочья, а сами они были измотаны до предела. Рядом с искореженными остатками корабля молча стояли семеро оставшихся в живых истрепанных матросов, будто надеясь на его чудесное воскрешение. По обломкам, подобно падал ьщику, бродил Уркварт.

Повернувшись к Рорсейну, Арфлейн показал на зажавшие проход скалы.

— Этого не было на карте, не так ли? — произнес он, обращаясь больше к матросам, чем к юноше.

— Ни малейшего упоминания, — улыбаясь, согласился Ман-фред. — Должно быть, произошла сдвижка скал. Я слышал, что такое случается. Что будем делать, капитан? Не осталось ни одной шлюпки. Как мы доберемся домой?

Арфлейн мрачно посмотрел на него.

— Домой?

— Вы хотите идти дальше? — безразличным голосом спросил Ульсенн.

— Это самое разумное, — ответил Арфлейн. — От Нью-Йорка нас отделяет около пятидесяти миль, а от дома — несколько тысяч…

Уркварт поднял со льда несколько больших костяных обломков, бывших когда-то крышкой люка.

— Лыжи! — произнес он. — Мы доберемся до Нью-Йорка меньше чем за неделю.

Рорсейн рассмеялся:

— Неутомимый! Я с вами, капитан!

Спустя два дня проход остался позади, экспедиция начала путь по широкой ледовой равнине. Погода не баловала их, часто шел снег, они промерзли до мозга костей.

Люди вымотались до предела, даже во время привала они почти не разговаривали. Небольшой компас, найденный Манфредом на месте крушения, указывал им путь.

Время, казалось, перестало существовать для Арфлейна. Его лицо, руки и ноги были прихвачены морозом, борода обросла льдом, под воспаленными красными глазами появились мешки. Он шел вперед чисто механически, за ним, подобно роботам, двигались остальные.

По привычке Арфлейн и Ульрика держались вместе, но никаких эмоций по отношению друг к другу они уже не испытывали.

К этому времени умерло двое матросов, их оставили лежать там, где они упали.

Единственным, кто еще держался бодро, был Уркварт.

К тому времени никто из них не догадывался, что компас неисправен: они пересекали равнину, обходя по широкой дуге предполагаемое местоположение Нью-Йорка.