Если это свалилось с русского корабля, который не пропустила блокада, я даже думать не хочу, для чего это предназначалось.

— Я снова вспоминаю, что говорил Мерзкая Рожа о страхе, — сказала я Хукеру. — Он сказал, что речь о страхе и о том, что он, этот страх, может с тобой сделать.

— И вот это может быть чем-то, что нужно бояться? Не очень приятная мысль. Я даже не хочу двигаться в том направлении.

— Я подняла это наверх, потому что мне кажется, что эту штуку больше небезопасно оставлять в бухточке. Ее следует передать властям, — сказала Мария. — Мой отец пострадал за то, что держал ее подальше от рук Кастро. Я не хочу, чтобы его жертва была напрасной.

Мы услышали шум вертолета, приближавшегося к нам с севера. Мы кинулись убирать сумки из виду и потом нырнули в каюту. Вертолет летал поблизости, обшаривая воду прожектором. Луч миновал катер, и вертолет полетел на юг.

В то же мгновение, когда мы больше не услышали вертолета, Билл и Мария сели в надувную лодку с площадки для ныряния.

— Я приведу «Счастливую Потаскушку», и мы сможем использовать для погрузки лебедку, — заверил Билл.

Полчаса спустя обе яхты стояли в положении переправки груза, и Билл переговаривался с Хукером по рации.

— У меня проблемы. Я не могу запустить яхту.

— Что значит: ты не можешь запустить яхту?

— Когда я пытаюсь увеличить обороты, она глохнет.

— Ну и?

— Ну и это плохо.

— Ты можешь отремонтировать ее?

— Это не по моей части, партнер. Пошли мне Барни.

— Барни? Я правильно тебя понял… Барни? — переспросил Хукер.

— Она понимает толк в моторах.

— Ты шутишь.

Я стояла позади Хукера и слушала этот разговор по рации, и мне сильно захотелось снова пнуть его в колено.

— Ты понимаешь что-нибудь в лодочных моторах? — спросила я Хукера.

— Ни черта, — признался Хукер. — Я даже не знаю ничего об автомобильных моторах.

— Как можешь ты зарабатывать на жизнь вождением машин, если не понимаешь ничего в моторах?

— Я вожу их. А не ремонтирую.

Правда в том, что я сгорала от желания взглянуть на его моторы. Я перебралась на «Хаттерас» и прошла вслед за Биллом в машинное отделение.

— У него спаренные дизели, — пояснил Билл. — Вдвое больше, чем у Мэннингов «Сансикера». Я мельком взглянул, но с ходу ничего не высмотрел. Полагаю, это еще ничего не значит. Я ведь никогда не интересовался всем этим хламом в мастерской.

— Черт возьми, — произнесла я, вытаращившись на дизели. — Это мне не по зубам. Я могу разобрать автомобиль на части и снова собрать, но я не имею представления ни о чем подобном этому.

— Дыши глубже, — посоветовал Билл. — Это ведь просто моторы… только побольше.

На связь вышла Мария.

— Возвращается вертолет, — сказала она. — Уберите огни.

Хукер, Билл и я стояли в темноте, ожидая, когда же Мария даст отбой. Мысли неслись вскачь, сердце грохотало в груди. Я торчала на сломанной посудине с золотом Кастро и чем-то еще, с виду похожим на бомбу. И нас искали нехорошие парни.

— Все чисто, — сказала Мария.

Хукер снова включил огни.

— Насколько серьезные эти проблемы с заглохнувшими двигателями?

— Я понятия не имею, насколько все плохо, — ответил Билл.