Три часа пятьдесят восемь минут. Берег Буга. Наблюдательный пункт 2-той танковой группы.

Гудериан опустил бинокль и с сожалением произнёс: «Ну, на захват мостов я, в сущности, не очень и рассчитывал…В конце концов, это было бы не спортивно…»

Фон Меллентин, скрывая ехидную генштабовскую улыбку, тщательно записал в книжечку с золочёным обрезом серебряным (sic!) карандашиком: «Командующий отметил, что виноград зеленый…»

В этот момент над их головой на восток пролетели первые бомбардировщики…

В это же время. Брестская крепость. Северный остров. ДНС?5.

Тяжёлый гул дальнего взрыва разбудил задремавшую под утро Августу…Женщина накинула халатик, поправила одеяло на детской кроватке, опасливо выглянула в коридор…Никого нет. Пусто. Льётся жёлтый свет не погашенной лампочки, свисающей с потолка…Тишина. Только чуть слышно скрипнула оставленная приоткрытой входная дверь в коридоре…Тихо позвала: «Э-эй, кто нибудь? Шура? Катя? Варенька? Где вы все?» Прошлёпала босыми ногами к выходу на лестничную площадку…В этот миг тишина взорвалась ослепительной вспышкой…

В это же время. Управление НКГБ по городу Брест. Сидящая на лавочке во дворе девушка испуганно прижалась к Мохначу: «Что это было?»

В этот момент рывком распахнулась дверь, с крыльца посыпались оперативники…

Лерман, через плечо, на бегу: «Я в Крепость! Могу подхватить!»

Мохнач бросился к зарычавшему мотором грузовику…Только он вскарабкался в кузов, как за доски борта ухватились тоненькие девичьи ручки: «Можно мне с вами? Я комсомолка, я медкурсы МПВО окончила!»

Лерман с досадой махнул рукой — мол, по дороге высадим…

В это же время. Небо над Брестом. Дежурное звено 2-ой эскадрильи 123 ИАП.

Второй ведомый младший лейтенант Иван Иванович Иванов, 19 лет: «Ух ты, мать моя женщина.

Где же мы их всех хоронить-то будем?!»

Внизу — сплошной ковёр из вражеских бомбардировщиков, пересёкших Границу…(критики, не визжите- субъективное восприятие лётчика)

Ведущий покачивает плоскостями — «Делай, как я!» и начинает пикирование…

Ближе, ближе…Огонь!

Воздух полосуют огненные стрелы Ультра- ШКАСов- 2800 выстрелов в минуту…Иванов, как бультерьер, ничего не видя и не замечая, вцепился в «Юнкерса«…а тот летит! От фюзеляжа врага летят какие-то щепки и отваливаются целые куски, а он летит! Наконец, когда Иванов уже видит заклёпки на оперении врага, «немец» лениво задымил и свалился на левое крыло…Есть один.

Иванов оглядывается, крутит головой…он провалился значительно ниже схватки — весь истребитель изрешечен, с крыльев лохмами свисает перкаль…Мотор чихает, но тянет…Что вы хотите- воздушное охлаждение. Пара простреленных цилиндров для Рыбинского мотора, в сущности, ерунда…

Плохо другое. Патроны уже все!

Иванов с досадой дёргает рычаг перезаряжания- бесполезно.

«Нет, ну я не понял, что, я уже отстрелялся? Маловато будет!»

Враг, не взирая на потерю уже трёх самолётов, продолжает идти на город и Крепость.

Русские лётчики со времен героического Нестерова хорошо изучили особенности такого вида боя, как таран. Кстати, как вид боя — таран применяли только русские. Ну и японцы, разумеется. Дикари, что с них возьмёшь…никакого понятия о правах человека.

Значит так. Догоняешь сзади, уравниваешь скорость и рубишь винтом вертикальный стабилизатор…Супостат гарантированно сваливается в штопор.

Только вот как догнать-то? «Чайка» и в исправном состоянии-то это сделать не может на горизонтали…

И Иванов переходит на встречно-пересекающийся курс…Есть и второй.