|
Записали по строгому выговору также и всем партийцам, отдавшим Гуляеву свои партдокументы на сожжение. Едва ли те судьи могли реально представить себе, что произошло бы с блиндажом, осажденными в нем коммунистами и их партийными билетами, не замешкайся в лесу те немецкие танкисты, кто находился так близко от наших позиций! Появись они перед блиндажом (что, кстати, было им прямой обязанностью!), и поступок комиссара Гуляева оказался бы единственно правильным. Ибо даже средний танк без усилий раздавил бы зыбкую землянку и всех людей в ней, затем немецкие саперы разобрали бы завал, обследовали тела и обогатили бы разведчиков и командование дюжиной подлинных партийных билетов...
И еще оказалось далее, что самая трагическая судьба выпала ушедшей вперед группе арьергарда! Командовавший ею лейтенант подорвался на мине, когда группа вошла в лес и командир бегом пустился обгонять бойцов, шагавших по лесной тропе. Раненого понесли на плащ-палатке, а командование принял старший сержант. Группа решила, что полковые минеры уже успели перекрыть минными полями пути отхода батальонов полка. Старший сержант скомандовал изменить маршрут и выходить из лесу направлением на Большое Ондрово. Там, в сельсовете, кто-то заверил, что путь на Нисковичи и далее на Верхний Кипень свободен от противника, а от Кипеня и Сквориц — хорошая, безопасная дорога. Достигнуть Верхнего Кипеня группе не довелось: ее атаковали немецкие танки, по-видимому, из засады. На обочине шоссейной дороги Кингисепп — Красное Село, в нескольких километрах перед Верхним Кипенем, обнаружили смятые станины обеих сорокопяток и тела убитых. Нескольких человек не досчитались — видимо, они были захвачены танкистами. По следам стало понятно, что группа пыталась изготовиться к обороне, да не успела. Но обо всем этом Рональд Вальдек услышал позднее, уже на новых позициях полка, куда он прибыл вместе со всеми штабными. В пути они заметили одно: леса буквально кишели беглецами из советских колхозов, причем беглецы эти говорили по-фински или по-карельски, старались уклоняться от встреч с нашими воинскими частями, на все вопросы отделывались незнанием, глядели хмуро и враждебно, объясняли свое пребывание в лесах страхом перед бомбежками, пожарами и артобстрелом, но по всем признакам ожидали прихода тех войск, немецко-финских... Эти наблюдения на путях отхода Рональд Вальдек сразу доложил капитану Полесьеву.
3
Вокруг нового участка обороны первого полка, по речке Ижоре, среди почти не тронутых рубкой живописных угодий Тацкой лесной дачи у селений Скворицы, Пудость и железнодорожной станции Тайцы, вся местность оказалась столь густо заминированной ранее стоявшими здесь советскими воинскими частями, что уже в часы отступления полка к этим позициям произошло несколько несчастных случаев: кроме ранения и гибели лейтенанта, командовавшего арьергардом, еще раньше в полку, в пути следования, подорвалась повозка, была убита лошадь и ранен обозный. Погиб в темноте один из саперов, посланный в разведку. В результате уже в обеденные часы тех же суток, обладающих на войне удивительной способностью тянуться бесконечно и вмещать бесконечное число часов, Рональд Вальдек получил от командира полка задание проверить схемы минных полей. Эти схемы были получены штабом дивизии от ранее стоявших здесь войск и оказались весьма далекими от действительности. На них преимущественно значились участки минной обороны вдоль дорог, а поля противопехотного минирования показаны были лишь приблизительно. Уточнить на местности минные поля, нанести их на крупномасштабные оперативные карты — на такую серьезную работу Рональду отпустили всего двое суток. В помощь ему дали двух саперов — их выделил полковой инженер как специалистов минного дела и участников кампании 39 — 40-го года на Карельском перешейке. Остался при этой группе Рональда и боец Борисов, уже показавший себя в боевой обстановке. В качестве помощника по топографической части Рональду дали еще старшину Александрова, тоже участника Финской кампании. |
