Родовые схватки снова прекратились. Голова ее повисла, пот катился по лицу. Она закрыла глаза и начала часто и тяжело дышать, несколько мягких рук принялись массировать и успокаивать ее тело.

Затем она почувствовала какое-то движение и волнение сзади себя. Она повернула голову и открыла глаза. Пораженная, она увидела мужчину в вигваме. Мэгги попыталась было схватить одеяло, но руки, которые всего несколько мгновений назад утешали ее, теперь не давали ей укрыться от глаз мужчины.

– Пожалуйста, уйдите, – закричала она, умоляя старика в странном одеянии, – не унижайте мое достоинство, пожалуйста!

Неожиданно она поняла, кто это: исцелитель! Шаман. Он начал петь и танцевать вокруг кровати, тряся погремушкой, сделанной из покрытого чешуей рыбьего хвоста, закрепленного на набитой оленьей коже с перьями на одном конце. Он обмахивал и проводил по ней этими перьями, продолжая что-то монотонно петь.

– Пожалуйста, не делайте этого, – кричала Мэгги, содрогаясь от отвращения. – Оставьте меня в покое!

Когда он остановился, Мэгги облегченно вздохнула, затем снова напряглась, увидев, что он не уходит, а продолжает свой ритуал исцеления. Он зажег пучок душистых трав, затем снова подошел к ней и начал тереть ее живот сначала жеваным корнем, а затем рогатой жабой.

Мэгги едва не потеряла сознание от одного вида этого отвратительного создания.

– Остановитесь, – завопила она снова. – Уходите! Оставьте меня в покое! Вы слышите? Остановитесь!

Шаман убрал с нее жабу и бросил ее в сумку из оленьей кожи, затем снова принялся водить по ней перьями – и все это сопровождалось песнопениями.

Мэгги опустила голову и зарыдала, поняв, что все ее протесты были напрасны. Она вскрикнула, когда острая боль пронзила ее живот. Вцепившись в колья, она с хрипом старалась перенести свои мучения. Она чувствовала руки, массирующие ее живот, приближая момент рождения. Вдруг она ощутила чьи-то пальцы, проникающие внутрь ее, и вскоре из чрева ее вышел ребенок. Его крик подтвердил приход в этот мир.

– Девочка, – сказала Тихий Голос. – Ее кожа очень белая. Ее глаза очень синие.

Гордая и успокоившаяся, Мэгги позволила женщинам помочь ей повернуться и лечь на спину. Тяжело дыша от напряжения, она посмотрела вниз на ребенка, которого держала Тихий Голос.

– Мой ребенок, – сказала она нежно, протянув руки за младенцем. – Дай мне… моего ребенка.

Тихий Голос странно улыбнулась Мэгги, затем повернулась и вышла из вигвама с плачущим младенцем.

Мэгги была поражена. Она потеряла дар речи, глядя в сторону выхода из вигвама, полагая, что Тихий Голос просто ужасно шутит над ней и скоро вернется отдать ребенка матери.

Но когда Тихий Голос не вернулась, Мэгги поняла, что ее ребенка забрали у нее намеренно. Она начала громко кричать и попыталась встать с кровати, однако, слишком много рук держали ее на месте.

– Почему? – плакала Мэгги, ища в лицах женщин ответа. Никто не захотел объяснить ей, почему у нее забрали ребенка, однако она с облегчением заметила доброту и заботу в тех, кто все еще удерживал ее здесь.

– Пожалуйста, – умоляла Мэгги, глядя то на одну женщину, то на другую, – скажите мне, почему Тихий Голос унесла моего ребенка.

Когда снова не последовало ответа, Мэгги возобновила попытку встать с кровати, и снова ее обессиленную, вернули в лежачее положение. Она испытывала ощущение пустоты, утратив силу духа и потеряв надежду. Она закрыла глаза и отвернулась от тех, кто начал ее омывать. Затем на нее надели чистое, мягкое хлопчатобумажное платье. Она рыдала до тех пор, пока не почувствовала, что у нее уже больше нет слез для того, чтобы плакать. Она быстро посмотрела вокруг, и среди женских голосов неожиданно узнала Тихий Голос, снова оказавшейся возле ее кровати.