– Да, я пойду с тобой, чтобы отнести еду деду Соколиного Охотника, – прошептала Мэгги. – Мне очень печально услышать, что он плохо себя чувствует.

– Его пожирает болезнь, – сообщила Женщина Нитка, забирая одеяло из рук Мэгги. – Один день кажется, что он чувствует себя хорошо, на следующий день такое впечатление, что он не доживет и до вечера. – Она замолчала и посмотрела на огонь. – Странно, всего четыре ночи назад он будто вернулся к жизни, был похож на мужчину во цвете лет. В глазах его было нечто, что можно было принять за влюбленность.

Женщина Нитка пожала плечами и вновь вернулась к испорченному одеялу.

– В прошлом я очень часто мечтала о том, чтобы Длинные Волосы выделил меня среди других женщин, но эта пожилая женщина прекрасно понимает, что она слишком стара для любовной связи, – сказала она, улыбаясь. – И Длинные Волосы также стар для подобных мыслей и желаний. Я просто уверена: то, что я увидела в его глазах, было всего лишь результатом каких-то приятных воспоминаний из далекой прошлой жизни.

Женщина Нитка замолчала и начала заниматься одеялом, отчего Мэгги почувствовала явное облегчение. Ей было не совсем удобно слушать о поведении деда Соколиного Охотника.

– Мы должны переделать все, что ты сделала, – сказала Женщина Нитка, и ее быстрые и ловкие пальцы начали проворно удалять вышивку с одеяла Мэгги. – Ты не закончишь одеяло до возвращения Соколиного Охотника, но сможешь ему показать хорошее начало работы. Он будет доволен. Стыд, стыд Тихому Голосу! Надо все рассказать Соколиному Охотнику, и эта старая женщина это сделает. Что еще может натворить она, желая добиться расположения Соколиного Охотника? Ее надо остановить сейчас, пока дело не зашло слишком далеко. Ведь Соколиный Охотник вынужден будет ее изгнать из деревни…

– Ты имеешь в виду – навсегда? – осмелилась спросить Мэгги.

– Изгнанный однажды изгоняется навсегда, – сказала Женщина Нитка. – Теперь давай начнем. – Она вытащила из кармана кость для разглаживания игл дикобраза, на которой было вырезано тридцать меток. – Эта пожилая женщина за свою жизнь сделала тридцать платьев. И это еще не конец. Она еще много будет шить, прежде чем испустит последний вздох.

Мэгги внимательно слушала и смотрела, восхищаясь не только мастерством в рукоделии Женщины Нитки, но и ее талантом рассказчицы.

– Когда эта пожилая женщина делает для кого-нибудь платье, за него она получает лошадь, – сказала Женщина Нитка. – Лошади затем продаются за дорогие нитки, ткани и бисер. Вот так и живет эта пожилая женщина.

Мэгги слушала и, когда это было необходимо, кивала головой. Она узнала, что платье с белой отделкой из игл дикобраза символизирует преклонный возраст, и что пятьдесят маленьких ложных копыт бизона подвешиваются в виде висюлек или погремушек вдоль нижнего края так называемого двадцатилинейного платья.

Она хорошо запомнит, что бизоновое платье обычно имеет двадцать линий вышивки из игл дикобраза и называется «Нинса-уксти». Вышивается семнадцать линий, а затем еще три, но только на более близком расстоянии друг от друга вдоль низа платья. Эти линии обычно желтого цвета.

Мэгги и Женщина Нитка работали до тех пор, пока не сделали четвертую часть вышивки одеяла, затем Женщина Нитка внезапно встала с пола.

– Время отнести еду деду Соколиного Охотника, – сказали она, – положим немного тушеной лосятины в деревянную миску. Она взглянула на ребенка, а затем на Мэгги. —Давай быстренько сходим, чтобы надолго не оставлять девочку одну…

Мэгги отложила рукоделие в сторону и последовала за Женщиной Ниткой. Когда они подошли к вигваму, принадлежащему Длинным Волосам, Женщина Нитка отдала миску с тушеным мясом в руки Мэгги.