И вот хохочут струны,

Бесчинствует порок,

И все душою юны:

Рассвет еще далек.

Смелеет опьяненье,

И сердцу жизнь смешна.

Растаяли сомненья,

Исчезла глубина.

И крепко спят упреки.

И манят вновь и вновь—

Подкрашенные щеки,

Поддельная любовь.

И миг забвенья длится,

И царствует вино…

Но кто это глядится

Сквозь дальнее окно?

Но кто это смущает

Туманностью лица

И молча возвещает,

Что правде нет конца?

То чудится мне снова,

В последний миг утех,

Рассвета голубого

Немой холодный смех.

И пляшущие тени

Застыли, отошли.

Я вижу вновь ступени,

Забытые вдали.

И все, чем жил когда-то,

Я снова полюбил.

Но больше нет возврата

К тому, чем прежде был.

Зловещая старуха,

Судьба глядит в окно.

И кто-то шепчет глухо,

Что я погиб давно.

ДЫМ

Мы начинаем дни свои

Среди цветов и мотыльков,

Когда прозрачные ручьи

Бегут меж узких берегов.

Мы детство празднуем, смеясь,

Под небом близким и родным,

Мы видим пламя каждый час,

Мы видим светлый дым.

И по теченью мы идем,

И стаи пестрые стрекоз,

Под Солнцем, точно под дождем,

Свевают брызги светлых слез.

И по теченью мы следим

Мельканья косвенные рыб,

И точно легкий темный дым,

Подводных трав изгиб.

Счастливый путь. Прозрачна даль.

Закатный час еще далек.

Быть может близок. Нам не жаль.

Горит и запад и восток.

И мы простились с нашим днем,

И мы, опомнившись, глядим,

Как в небе темно — голубом

Плывет кровавый дым.

И ПЛЫЛИ ОНИ

И плыли они без конца, без конца,

Во мраке, но с жаждою света.

И ужас внезапный объял их сердца,

Когда дождалися ответа.

Огонь появился пред взорами их,

В обрыве лазури туманной.

И был он прекрасен, и ровен, и тих,

Но ужас объял их нежданный.

Как тени слепые, закрывши глаза,

Сидели они, засыпая.

Хоть спали — не спали, им снилась гроза,

Глухая гроза и слепая.

Закрытые веки дрожали едва,

Но свет им был виден сквозь веки.

И вечность раздвинулась, грозно-мертва:

Все реки, безмолвные реки.

На лоне растущих чернеющих вод

Зажегся пожар беспредельный.

Но спящие призраки плыли вперед,

Дорогой прямой и бесцельной.

И каждый, как дремлющий дух мертвеца,

Качался в сверкающем дыме.

И плыли они без конца, без конца,

И путь свой свершили — слепыми.

СКРИЖАЛИ

         Мы раздробленные скрижали. 

Как же Мир не распадется,

Если он возник случайно?

Как же он не содрогнется,

Если в нем начало—-тайна?

Если где-нибудь, за Миром,

Кто-то мудрый Миром правит,

Отчего ж мой дух, вампиром,

Сатану поет и славит?

Смерть свою живым питает,

Любит шабаш преступленья,

И кошмары созидает

В ликованьи исступленья.

А едва изведав низость,

И насытившись позором,

Снова верит в чью-то близость,

Ищет света тусклым взором.