|
Андрея, который сей курьер к тебе и повезёт». (От злости и обиды, что Суворов уже награждён этим орденом, а они нет, некоторые генерал-аншефы подали в отставку.) А Потёмкин, по поводу награждения Суворова высшим орденом империи, написал Суворову три записки и все примерно вот такого содержания: «За Богом молитва, а за Государем служба не пропадает. Поздравляю Вас, мой друг сердешный, в числе Андреевских кавалеров. Хотел было я сам к тебе привезти орден, но много дел в других частях меня удержали. Я все зделал, что от меня зависело. Прошу для меня об употреблении всех возможных способов к сбережению людей… А теперь от избытка сердца с радостию поздравляю… Дай Боже тебе здоровья, а обо мне уже нельзя тебе не верить, что твой истинный друг Князь Потёмкин Таврический. Пиши, Бога ради, ко мне смело, что тебе надобно».
И надо понять искренность радости Потёмкина от награждения Суворова. Ведь это Потёмкин нашёл Суворова, Потёмкин Суворова оценил и продвинул, поэтому победа в Кинбурнской баталии это и лично Потёмкина победа. Кто из историков это понимает? Да что историки! Кто это понимает из числа того начальственного быдла, которое подлостью залазит в начальственные кресла? Не думаю, что Потёмкин никогда не ошибался с подбором подчинённых — «чужая душа — потёмки». И назначение людей на должность — это такое дело, с которым ошибки случаются чаще всего. Тем не менее предвидения Потёмкина порою удивляют. Одно время у него адъютантом по военно-морским делам был лейтенант флота Дмитрий Сенявин. Потом Сенявину доверили боевой корабль, и первым в истории России кавалером 4-й степени с бантом (за боевые заслуги) только учреждённого ордена Св. Владимира стал капитан-лейтенант Д. Сенявин. Однако в 1791 году контр-адмирал Ф. Ушаков приказал для комплектации новых судов с каждого корабля отослать несколько лучших матросов. Капитану второго ранга Сенявину лучших матросов стало жалко. Ну жалко! Послал не лучших. Но адмирал тоже знал, кто у него в эскадре «ху», рассердился и арестовал Сенявина за ослушание, решив понизить Сенявина в чине. Потёмкин начал просить Ушакова за Сенявина, и Ушаков не смог Потёмкину отказать. Тот поблагодарил Ушакова: «Фёдор Фёдорович. Ты хорошо поступил, простив Сенявина. Он будет со временем отличным адмиралом и даже, может быть, превзойдёт самого тебя». И как в воду глядел Потёмкин: превзошёл Сенявин Ушакова или не превзошёл — это вопрос к специалистам. Но вот то, что из Сенявина адмирал получился отличный, это у Сенявина не отнимешь. И можно понять Суворова, восторженно написавшего в 1789 году о Потёмкине: «Он честный человек, он добрый человек, он великий человек! Щастье моё за него умереть!». Ну и будет неправильно говорить о воинских начальниках того века и хоть немного не вспомнить об императрице этих начальников.
Екатерина II Великая
А теперь перейдём к очень непростому руководителю — к императрице Екатерине II. Недостаток Екатерины II уже несколько столетий множество историков, писателей и кинематографистов смакует и смакует — формально получается, что императрица была, как это говорится в народе, «слаба на передок». Любовников, или, как их тогда почтительно звали, фаворитов, у неё было за двадцать, причём последний, Платон Зубов, стал любовником Екатерины, когда императрице было уже 67, а ему 22. Что тут сказать? Я не специалист сексопатологии, характеристики в этом вопросе могу дать только простые, мужицкие, однако меня в сексуальной жизни Екатерины II смущают некоторые непонятные мне подробности. Во-первых, целый ряд фаворитов был для неё не просто рядом кобелей, а она их действительно любила, особенно в своей относительной молодости. Да и с тем же Григорием Орловым она прожила 12 лет, имела с ним сына и, продолжая его любить, прощала Григорию многочисленные измены. |
