Жервеза молчала. Мари-Анж сочувствующе посмотрела на нее.

– Я понимаю тебя, Жервеза, всегда такой адский шум стоит, когда Иисус падает с креста.

Жервеза сначала не смогла объяснить свою реакцию. Это было похоже на волну. Это поднялось из самой глубины, неудержимо, как гейзер, и выплеснулось изо рта прямо на розовый костюм.

Против всякого ожидания, Мари-Анж даже не шелохнулась, чтобы закрыться. Не стала спасать ни тело, ни лицо, ни волосы, ни ноги. Когда Жервеза наконец поднялась, чувствуя во рту кислый привкус и глядя сквозь навернувшиеся слезы, эта девица отодвинулась на койке и, прислонившись спиной к стене, издали смотрела на Жервезу. Обобщающим взглядом. И наконец удовлетворенно произнесла, облизывая губы:

– Она еще и беременная. Этого я уж не ожидала.

– Малоссен из Бельвиля? – переспросил Титюс. – Тот, что вечно со своими ребятишками? Малоссен из «Зебры»?

– Малоссен, – повторила Жервеза, садясь в служебную машину.

– И ты думаешь, это возможно?

– Возможно или нет, но это то, что она сказала, и чему с радостью поверит Лежандр, и что она повторит на допросе.

– Малоссен… – прошептал Титюс.

И добавил:

– Если еще добавить этого Клемана Клемана, который фотографировал татуировки повесившихся, получается, что Малоссен хорошо влип.

– …

Жервеза молчала.

Силистри украдкой взглянул на нее.

– Что, сильно тебя ошарашила эта новость, а?

У нее драло в горле, нос покраснел, и вообще, Жервеза хотела сейчас лишь одного: добраться домой.

– Тебя поэтому и вывернуло на ее розовый костюмчик? – спросил Силистри. – Это был шок?

– Нет.

– Нет? Тогда что? Ты нездорова, Жервеза? Оба инспектора пожирали ее глазами. Сама мысль, что Жервеза больна, была им невыносима.

– Я беременна, – сказала она.

– Рыбак. Нам нужен Рыбак. Он здесь?

И тут встает сам Рыбак, медленно разворачивая свои два метра росту, в костюме с иголочки, все еще держа в руках сданные карты, и, как хороший осведомитель, делает вид, что не узнает этих двух легавых:

– Что вам надо от Рыбака?

– О любви хотим поговорить, – прошипел татарин, оскалив зубы.

– Это вы – Рыбак? – спросил антилец.

– Только для друзей.

– Мы вас ждем снаружи.

– А если я останусь внутри?

– Если ты останешься внутри, то никто отсюда не выйдет, папаша, – ответил татарин с голубыми глазами. – У нас есть большой замок.

– Пушка при тебе? – спросил Силистри. Трое мужчин широким шагом мерили ночную мостовую.

– Все мое при мне. Почему вы спрашиваете? Подсобить где?

– Дай сюда, – приказал Силистри, щелкнув пальцами.

– Что?

– Дай сюда.

– Можешь не сомневаться, – прибавил Титюс, – обратно ты ее не получишь.

– Что я такого сделал?

Рыбак обиженно вздохнул, как наказанный ребенок, кладя свой «смит-вессон» на ладонь Силистри.

– Держи наготове, – сказал Силистри, передавая револьвер Титюсу.

Затем, втолкнув Рыбака в подворотню, угрожающе заговорил:

– Эти трое твоих молодчиков, что охраняли Жервезу в больнице, ты им доверяешь?

– Герметичная упаковка, какие вопросы! Никто не смог бы к ней туда пробраться. И к Мондин, кстати, тоже.

Полных два метра Рыбака немного осели под кулаком Силистри.